Тео не помнил, чтобы Доминик говорил с ним таким холодным тоном и это его насторожило. Извинившись, он сорвался с места, и побежал посмотреть, что случилось. Из гардеробной выходил незнакомец. Черный фрак из ткани с металлическим блеском, на белой жилетке цвели вытканные розовым золотом хризантемы, на белом шейном платке кровавым глазком подмигивал рубин. Из нагрудного кармашка с часами свисала цепочка с несколькими замысловатыми брелоками. Он одернул край манжеты на рубашке жестом гладиатора, поправляющего доспех. Это был не тот Ники, который вчера объяснял ему геометрию, это был Доминик Кантарини собственной персоной.

- Теодор, - Доминик подошел и заправил дреды Тео за ухо, - прости, мне надо уехать. У моего брата, Луиджи, переговоры под угрозой срыва, и он попросил, чтобы я на них сегодня присутствовал.

- Он вызывает тебя, как тяжелую артиллерию? – Тео наблюдал, как у незнакомца мелькнула знакомая улыбка, – а почему ты в вечернем фраке?

- Я буду в другом часовом поясе, там сейчас поздний вечер, – увидев недоумение на лице омеги, объяснил, – у меня аэромобиль, поднимемся сразу на орбиту и спустимся в нужном месте. Минут пятнадцать – двадцать, до твоей школы и то намного дольше добираться,- альфа прикоснулся пальцами к щеке Тео, – я должен помочь брату. К ужину не жди.

Доминик Кантарини быстро спустился по лестнице. Тео из окна столовой наблюдал, как Альфред закрыл за альфой дверь, и спустя мгновенье абсолютно беззвучно машина взмыла в воздух.

Впервые за последнее время Тео совсем растерялся. Он никогда не видел такого Доминика. Даже на балу он был другой, тогда на балу у него были теплые глаза. Тео сел на стул, и закрыл глаза, вспоминая все предыдущие встречи. Когда он увидел Доминика первый раз, у него глаза были немного растерянные, во время вечеринки в саду ласковые, как объятия, на балу эти глаза согревали, как солнышко. Альфа всегда выглядел добрым и радушным, поэтому Тео так безоговорочно ему верил. А этот незнакомец внушал тревогу и опасение. С ним бы Тео не согласился жить под одной крышей!

Мяукнул котенок. Тео вдруг понял, что обнимает себя за плечи, будто замерз. Омега подхватил котенка на руки и попытался обрести в его тепле уверенность. Ну, чего он вдруг испугался? Это ведь абсолютно нормально, что Доминик разный, с ним он один, а на работе другой. Там он не может быть таким же добрым, там он должен быть сильным и суровым. Так что, нечего нюни распускать на пустом месте. У него на сегодня еще много дел! Надо забрать берцы у Эмиля и купить армейские штаны в гарнизонном магазине. Он связался с Сэмом и попросил его отвезти туда.

***

Тео поужинал в одиночестве, с тревогой ожидая приезда альфы. Кто приедет домой - Ники или Кантарини? Вечер тянулся бесконечно, Тео долго стоял у окна, ожидая возвращения Ники. Сумка на завтра была уже сложена, подготовленная к школе одежда висела в гардеробной. Тео долго мылся и сушил волосы, потом он побродил в пижаме по дому. Уже и Полфунтика угомонился и заснул на кровати, а Тео все маялся в ожидании. Он подогрел себе молока и добавил туда меда и шоколадного топпинга. Шоколадный бюст Ники укоризненно смотрел на него с барной стойки.

Дверь хлопнула, домой вернулся Кантарини: четкие движения, властный разворот сильных плеч. Он тяжело поднимался по лестнице, ухоженная рука скользила по перилам. Поднявшись наверх, он обернулся и увидел Тео в дверях кухни.

- Почему ты до сих пор не спишь? – холодные глаза полоснули по омеге.

Кантарини зашел на кухню, Тео сжавшись, отступил назад. Альфа достал из холодильника лед, кинул его в бокал и налил туда виски из квадратной бутылки.

- Я ждал тебя, - Тео уткнулся носом в спину, ткань смокинга неприятно холодила. Теодор обнял альфу, под руками звякнули брелоки, от него пахло алкоголем и табаком.

- Прости, – Доминик накрыл его руки сверху, - переговоры были тяжелыми и затянулись. Иди, ложись спать.

Доминик снял шейный платок и обернулся. Его голубой и пронзительный взгляд не отпускал. Тео вдруг понял, что совсем не замечал раньше, какого глубокого цвета его глаза. Он замер под этим взглядом зачарованный, как кролик перед удавом. Кантарини снял смокинг и повесил его на спинку стула. Взяв бокал, он сделал глоток, тонко звякнули льдинки. Его глаза завораживали и подчиняли. Тео стало вдруг жарко. Жар полыхнул в груди, пронизывая каждую клеточку тела, желание разлилось по венам, как кипяток, который стал потихоньку стекать вниз. Руки Тео помимо его воли сами расстегнули пижамную кофту. Уронив кофту под ноги, он приспустил штаны и наступил на них. С тихим шелестом они упали на пол. Стоять голым перед альфой было стыдно, но и сладко до одури, до белых звездочек перед глазами.

Альфа взглядом обласкал каждую выпуклость, каждую впадину. Это было так осязаемо, будто он ласкал руками. Тео дышал рвано через рот, ему как никогда раньше хотелось, чтобы Доминик к нему прикоснулся. Зрачки альфы расширились, но ни один мускул не дрогнул, Кантарини сделал еще один глоток, и взглядом будто толкнул омегу в грудь. Тео сделал шаг назад и почувствовал, как уперся ягодицами о край стола. Он аккуратно присел на столешницу и откинулся на спину, упираясь локтями. У альфы крылья носа жадно раздулись, но ответом был только стук льда о стенки бокала. Тео медленно, как зачарованный, поднял ноги и уперся пятками о край стола. Никогда еще он не чувствовал себя таким раскрытым и распутным.

Кантарини жадно рассматривал Тео, как дети рассматривают торт в кондитерской. Он резко дышал, как после бега, зрачки были расширены, а крылья носа трепетали. Тео увидел капельки пота на висках, но альфа стоял неподвижно. На кухне было тихо, только сдавленное дыхание и стук льда в бокале. Тео так хотелось, что бы альфа прикоснулся к нему, что он был готов закричать от желания. Они не отводили взгляда друг от друга. Тео не понимал, почему Доминик медлит. И только увидев, как капля пота потекла по надменной скуле, понял, что тот упорно сопротивляется желанию. Вот ведь упрямый глупый монах!

Тео перенес вес тела на один локоть и положил руку себе на живот, медленно спускаясь к паху. Альфа прикрыл на мгновенье глаза, но потом, будто очнувшись, сделал глоток, прожигая Тео взглядом поверх бокала. Но Тео принял вызов, и его пальцы