Я слышал его приглушенные стоны, а когда я усилил толчки – резкие повизгивания. Мне было интересно, чувствует ли он то же, что и я, как будто мои внутренности вынимают наружу и поднимают вверх, как будто резкий, холодный ветер пронизывает полость моего несчастного, грязного тела, очищая его и унося все нечистоты, расшвыривая их в ночном воздухе.

На протяжении лет я спал со многими мальчиками, и некоторые из них – чего я не стыжусь – были моими детьми: красавец Гай с длинными ресницами и курчавыми локонами точно такого же цвета, как медь его кожи; Терренс с гибкими руками и ногами, с чернильной россыпью родинок; Муива, мой первый и во многом самый любимый ребенок. Я любил этих детей, любил их вид, их сонную, отстраненную покорность. Они были красивы, и я ценил эту красоту, объяснял им, что это их дар, дар, которым они могут осчастливить других. Но я никогда не подступал ни к кому с таким гневом, яростью, с такой страшной любовью и ненавистью, как к Виктору. А он не переставал сопротивляться, даже когда я пришел к нему на следующую ночь, и еще через день, и во все остальные ночи, когда я шептал, что накажу его, что сломлю его сопротивление, что заставлю его вести себя прилично. А потом, в изнеможении лежа на нем, я вдруг обращался к нему со словами любви и страсти, давал ему обещания, на которые раньше никогда не решался, дрожащим от слез голосом. Позже, когда он обвинил меня, я был поражен. Потому что я любил его, понимаете, любил, несмотря ни на что. На суде я говорил, что дал ему все то, что давал остальным своим детям, – деньги, жилье, образование. Но на самом деле думал: «Я дал ему больше, чем кому бы то ни было. Я дал ему то, что всегда жаждал дать». В ту залитую лунным светом ночь в кровати Уильяма, когда Виктор извивался подо мной, я знал, чего он пытался от меня добиться, и в ту ночь подарил ему это, подарил без всяких сомнений. Потому что перед тем, как покинуть комнату, когда небо за окном стало светлеть, я прошептал ему вот что: «Ви, – а рот его был по-прежнему заткнут подушкой, так что он не мог меня не слушать, – я люблю тебя. Я дарю тебе свое сердце».

1924: Нортон Перина рождается в Линдоне, штат Индиана

1933: смерть матери

Декабрь 1945: смерть Сибил

1946: смерть отца

Май 1946: окончание обучения в Гамильтон-колледже

Июнь 1950: окончание обучения в Гарвардской медицинской школе

21 июня 1950: прибытие на Иву’иву (конец лили’уаки)

Конец ноября 1950: возвращение домой с Иву’иву; начало работы в лаборатории Стэнфордского университета

Весна 1951: первые эксперименты с опа’иву’экэ. Группа A состоит из 50 пятнадцатимесячных мышей; 50 процентов получают опа’иву’экэ; остальные 50 процентов – контрольная группа. Группа B состоит из 100 новорожденных мышей (50 процентов – контроль; 50 процентов получает дозу опа’иву’экэ).

Апрель 1951: публикация работы об опа’иву’экэ в журнале «Анналы герпетологии»

Июль 1951: начало третьего эксперимента. Группа C состоит из 200 пятнадцатимесячных мышей; 50 процентов получают опа’иву’экэ, прочие 50 процентов – контрольная группа.

Декабрь 1953: публикация статьи в журнале «Анналы эпидемиологии питания» (так называемое «Утверждение о бессмертии»)

Март 1954: Адольфус Серени начинает свой эксперимент, воссоздав условия группы C из экспериментов Перины.

Апрель 1956: Серени подготавливает свою статью к публикации

Сентябрь 1956: статья Серени опубликована в журнале «Ланцет»

Февраль 1957: возвращение на Иву’иву

Май 1957: демонстрация свидетельств ухудшения состояния мышей Адольфусу Серени

Январь 1958: возвращение на Иву’иву. Публикация работы, в которой рассмотрено ухудшение умственных способностей после потребления опа’иву’экэ, в журнале «Анналы эпидемиологии питания».

Февраль 1958: возвращение в Стэнфорд; разрыв контакта с Полом Таллентом

1960: назначение на пост руководителя лаборатории в составе Национальных институтов здравоохранения

Конец 1961: возвращение на Иву’иву; исчезновение Таллента

1968: усыновление первого ребенка (Муива Перина)

1970: Рональд Кубодера приходит работать в лаборатории Перины в НИЗ

1974: Нобелевская премия по медицине

13 августа 1980: усыновление Виктора Оуэна Перины

Март 1995: арест

Декабрь 1997: приговор к двухлетнему тюремному заключению

Февраль 1998: начало отбывания срока в исправительном учреждении Фредерик

Примечание: гласные в у’иву произносятся примерно так же, как в японском или испанском.

Вуака – примитивная миниатюрная обезьяна, считается деликатесом. На У’иву истреблена до почти полного вымирания.

Ка’ака’а – запрещенная в наши дни медицинская традиция.

Канава – дерево, родственное манаме. Место обитания вуаки.

Ке – «Что?» (Используется как отклик.)

Лава’а – крупный папоротник, похожий на монстеру.

Лили’ака – дословно «маленькое солнце»; соответствует нашему лету, считается самым приятным временем года (сто дней).

Лили’ика – сиеста на Иву’иву; начинается сразу после полуденной трапезы и продолжается почти до вечера. На У’иву лили’ика была запрещена королем Туима’элэ в 1930 году по настоянию миссионеров.

Лили’уака – дословно «маленький дождь», соответствует нашей весне (сто дней).

Ма – перед словом и с гортанной смычкой в конце – гоноратив (форма вежливости; см. ниже). Дословно означает «мой», «мое».

Ма’аламакина – традиционное у’ивуанское копье, которое получают все мужчины по достижении четырнадцати о’ан.

Макава – дерево, которое росло на У’иву; сейчас в основном произрастает на Иву’иву.

Малэ’э – хижина

Манама – дерево со сьедобными плодами, напоминает манго.

Мо’о – без

Моа – еда

Но’ака – плод, похожий на кокос, скорлупа которого используется островитянами в качестве мисок; на У’иву чаще называется ука моа, то есть «еда вепря».

О’ана – год на У’иву (400 дней).

Ола’алу – доисторическая иероглифическая письменность на У’иву; в наши дни используется редко.

Тава – ткань, похожая на гавайскую капу; ее создают путем отбивания пальмовых листьев до клетчатки.

У’ака – самое жаркое время года, соответствует нашей осени (сто дней).