Здесь он опять повторяет свою любимую романтическую мысль: расстреляйте Бухарина, которого надо расстрелять во имя «больших интересов», а мне сохраните жизнь под именем Петрова.

Пишет прошение и Ягода: «Перед всем народом и партией стою на коленях и прошу помиловать меня, сохранить мне жизнь».

Интересно: полицейский Ягода и эстет Бухарин пишут одни слова – «стою на коленях». В этом церковном стиле видна рука Главного редактора прошений.

А потом за ним пришли… Только тогда Бухарин понял: история с прошениями была лишь последней пыткой – пыткой надеждой.

Всех приговоренных расстреляли. Так что бухаринскую просьбу о «морфийной чаше» Хозяин тоже не выполнил. Вместо смерти Сократа Бухарин получил смерть от рук «наших».

Бухарина расстреливали последним. «Друг Коба» не простил ему суда. И заграницы. И жены. Он дал ему испить до конца всю муку ожидания смерти.

Хозяин лично принял участие в издании стенографического отчета этого процесса, сам редактировал речи, вычеркивал и дописывал слова уже расстрелянных. До самого конца взыскательный Автор создавал свой триллер.

Все это время он продолжал писать письма матери:

«Передают, что ты здорова и бодра, правда ли это? Наш род, видимо, крепкий род. Желаю здоровья, живи долгие годы, мама моя».

Он знал, что это неправда. Мать была больна. Тбилиси – маленький город, так что она уже слышала и об Орджоникидзе, и о его братьях. Все ночи шли аресты. Старые националисты и боровшиеся с ними старые большевики – все должны были погибнуть. Ужас правил городом. И мать в тот страшный год начала умирать.

«Маме моей привет. Посылаю тебе шаль, жакетку и лекарства. Лекарства сперва покажи врачу, а потом прими их. Потому что дозировку лекарства должен определить врач…»

В середине раскаленного лета 1937 года последовало сообщение: «4 июня в 23 часа 5 минут у себя на квартире после тяжелой и продолжительной болезни скончалась Екатерина Георгиевна Джугашвили».

Был пик репрессий, а он знал: на Кавказе умеют мстить. И он не посмел приехать в Грузию, проводить ее в могилу. Этого он тоже не забудет: враги не дали ему проститься с матерью!

Так ушла из жизни упрямая Кэкэ, не простившая Сталину милого Сосо, убитого революционером Кобой…

Я нашел в его архиве присланный ему из Тбилиси жалкий список вещей, оставшихся после ухода матери владыки полумира. Она прожила жизнь нищей и одинокой. Такой и умерла. После ее смерти вернулись обратно и его письма, которые она сохранила…

Теперь он был совсем свободен от прошлого.

Бесконечные нудные описания арестов и процессов, казалось бы, заставляют представить угнетенное состояние духа, в котором жила страна в страшном 1937 году. Отнюдь! Подавляющее большинство населения весело просыпалось под неумолчные громкоговорители, с рвением мчалось на работу, с энтузиазмом участвовало в ежедневных митингах, где проклинались враги, и внимательно читало тощие газеты с отчетами о процессах, доказавших надежность чекистов. Люди знали о тяжелой доле трудящихся на Западе, очень жалели угнетенных негров и всех, кому не выпала доля жить в СССР.

Наш сосед по коммунальной квартире жил в одной комнате с женой, матерью и дочерью. Он всегда радостно напевал, просматривая газету в очереди в общую уборную. Во время Октябрьских праздников они всей семьей участвовали в демонстрации: шли на Красную площадь, а потом рассказывали парализованной матери, как они видели Сталина. Мать была глуха, и они ей орали на всю квартиру… Боялись ли они НКВД? Вопрос бы их возмутил. Они знали, что НКВД боятся только враги… Знали ли они об арестах? Еще бы! Многие их знакомые были арестованы. Но лишь потому, что оказались врагами. И вообще аресты происходили после полуночи – в некоей Ночной жизни. Она их не касалась. Ночью они спали сном праведников, чтобы поутру вновь счастливо проснуться и напевать в очереди в клозет… Это было так похоже на то, о чем писал Уильям Ширер в своей книге о гитлеровской Германии: «Стороннего наблюдателя… несколько удивило бы, что немцы не сознавали себя жертвами запугивания и притеснения со стороны бессовестной и жестокой диктатуры. Наоборот, они с неподдельным энтузиазмом поддерживали эту диктатуру».

Открытые процессы с их величественной торжественностью возмездия – принадлежали к развлечениям Дневной жизни… Как и положено истинному цезарю, Хозяин устраивал много развлечений в Дневной жизни для счастливых сограждан. Например, появились рубиновые звезды на башнях Кремля, и люди семьями ходили на Красную площадь смотреть, как они загорались ночью… Гремела маршами Дневная жизнь – ибо это была страна Победителей. Монархистов, меньшевиков, эсеров, кадетов, белую гвардию – всех они победили в Гражданской войне.

Теперь побеждали в мирной жизни – за две-три пятилетки догнали и скоро перегонят весь мир. Каждый день газеты сообщали о победе какого-нибудь передовика труда – и страна ликовала. Победили религию – от Святой Руси остались лишь обезглавленные храмы. На каждом процессе чекисты побеждали врагов и шпионов. Победили саму смерть – нетленный Ильич ждал сограждан в Мавзолее. Каждый день Сталин дарил жителям первого в мире социалистического государства какую-нибудь новую победу. Вот в открытых автомобилях по улицам столицы провезли летчика Чкалова и экипаж его самолета. Впервые в мире совершили они беспосадочный перелет по маршруту Москва – США… А ежегодные парады на Красной площади – военный, физкультурный и воздушный! И наконец, чествования главных победителей – героев труда.

В 1935 году, начиная процессы против вредителей, Сталин распорядился найти шахтера, который должен был дать гигантскую выработку угля. Причем на той же шахте следовало обнаружить вредителей-интеллигентов, естественно, мешавших трудовому подвигу шахтера. Таков был сочиненный Хозяином сюжет, тотчас воплощенный в жизнь. Шахтер Стаханов – паренек из деревни, с обаятельным лицом – был найден, невиданный рекорд организован, вредители на шахте обнаружены. По всей стране началось движение «стахановцев». На неприспособленном оборудовании добивались высочайших выработок. Катастрофы на производстве тут же списывались на вредителей. Рекорды «стахановцев» должны были подстегивать остальных. Теперь Сталин периодически устраивал праздничные шоу: съезды «стахановцев».

И всюду – масса, коллектив. Он создал страну коллективов. Все – коллективно. Коллектив на работе и дома, ведь подавляющее большинство квартир было коммунальными. Коллектив на отдыхе – воскресные выезды на природу. Коллективные праздники – День шахтера, День строителя, День металлурга… Все профессии имели свой праздник, чтобы коллективы в этот день могли вдоволь (и главное – вместе) пьяно повеселиться.

По всей стране он открывает парки культуры и отдыха. Здесь под руководством специально обученных массовиков люди веселились (опять же коллективно). Все – коллективно…