Казалось, жизнь ее наполнилась смыслом: у нее появились друзья, дом, любимая работа. Но только Тина знала, что пустота и боль не исчезли. Ее сердце по-прежнему оставалось израненным и разбитым, как бы хорошо ни удавалось это скрывать.

Тина не раз собиралась переехать от Бренды, не желая стеснять друзей, к тому же теперь ей было по средствам снимать квартиру. Но при малейших попытках покинуть дом сестра и брат совершенно искренне настойчиво удерживали ее.

Отношения между ними можно было назвать идеальными. Бренда и Стенли, хотя порою и подшучивали друг над другом, были связаны крепкой любовью, и оба откровенно симпатизировали Тине — ни на миг она не почувствовала себя лишней в этом доме. Впрочем, взгляды Стенли иногда смущали девушку, ей казалось, что в них сквозит нечто большее, чем просто дружеская привязанность. Но она не позволяла себе задумываться над этим. Во-первых, у Стенли была невеста, а во-вторых, Тина не считала себя способной когда-нибудь еще почувствовать влечение к мужчине, ответить на его любовь.

Она о многом не разрешала себе думать. Например, о Конраде. Тина больше не встречала его и, по правде сказать, не желала видеть. Ей было страшно вспоминать о том, что Джоан и Мелиссы, так сильно очаровавшей ее малышки, дочери Конрада, больше нет. Пусть бы они жили и были счастливы! А Конрад… Тогда, в Кленси, она больше жизни желала быть с ним, а теперь… Впрочем, окончательно разобраться в себе было не так-то просто.

С матерью они регулярно переписывались, и Тина мечтала когда-нибудь уговорить Дарлин переехать в Сидней. Неплохо было бы снять маленькую квартиру и жить вместе. Благодаря помощи Бренды у нее есть теперь свой хлеб и, надо надеяться, будет всегда. Иногда Тина спрашивала себя: довольна ли она положением дел? В общем, да. Ей нравился Сидней, нравилась школа. Вот если бы можно было отыскать Терезу и осуществить еще одну мечту — взять на воспитание ребенка! Как-то она обмолвилась об этом при Бренде, и та удивилась, сказав, что незачем брать чужого ребенка женщине, которая может выйти замуж и родить сама. Тина вздохнула. Никогда она не сможет выйти замуж, никогда! И даже если б решилась, иметь детей ей, скорее всего, не суждено.

Но приемный ребенок — это в будущем, может быть через год, через два, но не сейчас. Сейчас нужно попытаться найти сестру. Тина уже начала это делать, но пока результатов не было. Кто знает, возможно, след Терезы затерялся в огромном мире, и разыскать ее будет непросто.

… А жизнь текла, унося минуты, часы и дни. Незаметно прошло больше года.

Заслышав предупредительный звонок в дверь, Роберт О'Рейли опустил штору и отошел от окна. Он находился в своем рабочем кабинете в Мельбурне, куда приехал месяц назад по делам компании. Ему нравился этот город, в отличие от хаотичного Сиднея выстроенный по строгому плану, с широкими прямыми улицами, более спокойный, дающий ощущение простора, свободы и полный света.

Роберту О'Рейли исполнилось пятьдесят шесть лет, но держался он по-прежнему бодро, а хандру, скуку дней и чувство одиночества подавлял работой. Хуже было вечерами, но тогда утешением служили рюмка хорошего коньяка, книги и воспоминания о былом. Впрочем, последние не всегда приносили радость.

Роберт сел за стол и принял соответствующий вид. Что ж, он, и правда, был властным, принципиальным, деловым, благодаря чему предприятия руководимой им гигантской компании год от года процветали, но… было ли это так уж важно?

Вошел его помощник Симмонс, низенький невзрачный человек лет сорока, правая рука и первое доверенное лицо Роберта на протяжении доброго десятка лет. Он представил отчет о текущих делах и, пока Роберт листал бумаги, сказал:

— Мистер О'Рейли, я хотел бы обсудить с вами некоторые новые назначения.

— Присаживайтесь, Симмонс. Слушаю, говорите.

— Руководитель одного из отделов в Сиднее Ларе Мирен собирается уходить, и я подыскиваю кандидатуру на замену.

Роберт склонился над бумагами.

— Нашли кого-нибудь?

— Почти. Я хотел бы посоветоваться с вами, сэр.

— Я слушаю. — Роберт на минуту поднял глаза.

— Есть один молодой человек…

Роберт улыбнулся. Симмонс любил отыскивать талантливую молодежь и помогать ей выйти в люди. Сам он, как и Роберт, происходил из низов и считал, что человек, познавший безвестность и бедность, никогда не хватавший звезд с неба, лучше чем кто-либо способен в полной мере проявить себя в стремлении чего-то добиться в жизни. За время, что Роберт работал с ним, Симмонс выдвинул на первый план немало начинающих, на свой страх и риск давал им самостоятельность, и, честно говоря, чутье редко его подводило.

— Вы хотите поставить его на место Мирена?

— Да. Он работает у нас уже год, и я им очень доволен.

— Год? — переспросил Роберт. — Это, по-моему, мало. Он хорошо знаком с делами компании?

— Мистер О'Рейли…— Симмонс достал большую папку и вынул оттуда пачку бумаг. — Я специально захватил из Сиднея… Молодой человек, о котором я вам говорил, пришел к нам с конкретными предложениями, кое-чем мы воспользовались в работе и получили неплохие результаты. А недавно он представил этот проект — нечто весьма оригинальное, смелое и, на мой взгляд, талантливое.

— В самом деле? Что ж, Симмонс, тогда выносите на совет. Через месяц я вернусь в Сидней, и мы рассмотрим проект.

— Вы не желаете взглянуть сами, сейчас?

— Хорошо, — сказал Роберт, — давайте его сюда. Кстати, сколько лет этому юноше?

— Лет двадцать пять, не больше.

Роберт вспомнил себя, девятнадцатилетнего мальчишку, принявшего сражение с судьбой и выигравшего его.

— Вы, кажется, были столь же молоды, Симмонс, когда решили чего-то добиться, — заметил он, — и добились. Разве нет?

— Конечно, — сказал Симмонс, улыбаясь. — Да и еще… Сэр, обратите внимание на фамилию, которой подписан проект.

Роберт насторожился. Он быстро нашел последний лист… Взгляд серо-голубых глаз впился в подпись. «Конрад О'Рейли»! Роберт почувствовал, как почва ускользает из-под ног, он ощутил одновременно тревогу и радость. Пять лет прошло с тех пор, как след Конрада затерялся в далекой Америке. Он приехал туда, об этом Роберт знал, но потом исчез, как в воду канул. И вот теперь появился снова и где — опять в Австралии, в Сиднее, мало того, в его, Роберта, компании! Зачем, почему?

Все эти годы Роберт не забывал о сыне, между тем как обиды постепенно уходили в прошлое. Что ж, тенерь он и сам считал женитьбу на Тине запоздалым ребячеством, непростительной для своего возраста ошибкой. А Конрад — неразумный мальчик, обиженный, пылкий… Его сын!

Роберт задумался. Он изменил точку зрения, а Конрад? Стал ли он другим? Что ему нужно, какова его цель?

Зачем он поступил на службу в компанию отца? Что это — стремление доказать свою значимость или, напротив, тайком нанести вред?