пару мгновений думал, что всех раздавило, когда Фредрик вырвался из воды на несколько футов ниже по течению. Челси была рядом с ним, уже плыла к берегу. Боба не было видно.

Если подумать, Джулиус не видел пророка с появления Императрицы-Матери. Джулиус не знал, убежал он, пока все отвлеклись, или когда все стало рушиться, и времени выяснять не было. Боб мог сам о себе позаботиться. Сейчас Джулиуса больше переживал за Цилиня.

Он был под Небесными путями, когда они рухнули, и его должно было придавить. Это было ли логическим исходом, но логика не касалась Цилиня, как и грязь. Вокруг был хаос, но Золотой Император был защищен плитой дороги, которая чудом упала боком, вонзилась в землю под идеальным углом, чтобы создать плотный щит из бетона и асфальта над его головой. Его мать тоже была там, улыбалась неудаче Хартстрайкеров, золотоглазая девочка была в ее руках. Улыбка стала шире, когда Челси выбралась из воды.

— Карга! — прорычала она, бросаясь к императрице. — Отдай мне мою дочь!

Крик еще вылетал из ее горла, когда обломок размером с машину, который свисал с края над ними, держась за стальной прут, вдруг полетел вниз. Челси отскочила, но с трудом. Сила рухнувшего камня отбросила ее в реку.

— Ты это заслужила, — сказала Императрица-Мать, когда Челси всплыла, вдохнув. — Все вы, — она посмотрела красными глазами на Фредрика, который помогал Джулиусу выбраться на берег. — Ваша ужасная семья уничтожила все, что я веками строила жертвами. Из-за вас род Цилиней прерван, и этот мир навеки стал хуже, — она вскинула голову. — Вы заслуживаете все, что получите.

Челси оскалила мокрые зубы, но Джулиус сжал ее плечо.

— Зачем ты это делаешь?

— Она забрала моего ребенка! — взревела его сестра.

— Не ты, — тихо сказал он, держась за камни на берегу, чтобы смотреть на Императрицу-Мать, не борясь с течением. — Зачем ты это делаешь?

Он указал на Цилиня, согнувшегося на земле у ее ног.

— Твой сын страдает. Он говорил мне, как уважал тебя, какой хорошей матерью для него ты была. Я завидовал, слушая, как он говорит о тебе, потому я не могу понять, что ты думаешь сейчас, — он огляделся на разрушения. — Что за мать так поступает со своим ребенком?

— Хороший вопрос от Хартстрайкера, — прорычала она. — Но я делаю это не как мать. Я делаю это как императрица.

Она вонзила трость в грязь и опустила кривую ладонь на спину Цилиня.

— Мой сын — сердце нашей силы. Я растила его, чтобы он не испортился, всегда ставил долг выше, как я. И почти во всем он был идеален, но у него была тайная слабость. Когда я поняла, что это было, твоя сестра уже испортила его.

— Как испортила? — спросил Джулиус. — Любовь сделала его счастливым. Тогда его удача была сильнее всего, да?

— Потому я и терпела это так долго, — прорычала она. — Знаешь, как я была рада, когда Бетезда забрала ее? Я думала, что это был шанс вернуть сына, убрать от него ее когти. Но я еще не понимала размаха ее преступлений. Когда я услышала о новой кладке Хартстрайкер в том году, все стало ясно.

Челси застыла.

— Ты знала?

Императрица оскалилась.

— Я не глупая. Даже Племенная кобыла не может создать две кладки за два года, и она не была беременна, когда покидала Китай. Когда я услышала, твои отпрыски уже год как вылупились. Даже если мои худшие страхи сбылись, все уже было потеряно, и я подавила тревоги и продолжила. Мне нужно было утешать императора, управлять землями, и доказательств не было. Я не думала о вас, пока пророк не позвонил мне.

— Пророк? — холодный ком появился в горле Джулиуса. — Какой пророк?

Старая драконша посмотрела на него с жалостью.

— А ты как думаешь?

Сомнений не было. Даже если бы Джулиус хотел обмануть себя и подумать на Черного Размаха, девочка в руках императрицы этого не позволяла. Было лишь одно яйцо, откуда она могла вылупиться, и Боб его забрал. До того, как Золотой Император прибыл к ним.

— Почему? — его голос дрогнул. — Почему он предал нас?

Императрица пожала плечами.

— Я не спрашивала. Для меня была важна — всегда была важна — моя империя. Измена Брогомира подтвердила то, что я всегда знала в сердце: твоя сестра — наглая змея, какой нет дела до других. Она уже сломала моего сына раз своим эгоизмом. И это было до того, как мы узнали глубины ее греха, — она отвела взгляд, скалясь. — Она должна тут умереть.

Джулиус не мог поверить в то, что слышал.

— Думаешь, Челси этого хотела?

— Плевать, чего она хотела, — рявкнула императрица. — Мне важно то, что она сделала. Она разбила моего сына и уничтожила мой клан!

— Если ты так думаешь, почему ты завершаешь работу? — закричал он, указывая на Цилиня. — Может, он — последний Золотой Император, но твой сын был в порядке, пока ты не пришла сюда. Ты сделала это. Зачем?

— Потому что он уже был сломан! — взревела она, красные глаза сверкали. — Не важно, что я сделала, как я пыталась, он не забыл ее! Он должен был стать самым сильным Цилинем. Удача должна была сыпаться на нас с небес, но мы не получаем больше, чем при его отце. Никаких новых завоеваний, новых земель. Шесть веков Золотой Император простаивал, а потом вдруг заявил, что хочет завоевать Хартстрайкеров?

Она покачала головой.

— Знаю. Даже до того, как пророк убрал все сомнения, Я знала, что близился наш конец. Я знала, что он сломается, так что убедилась, что это произошло в месте, где это навредит только нашим врагам.

Когда она закончила, Джулиус мог лишь смотреть в ужасе и потрясении.

— Поэтому, — прошептал он, глядя на вечернее небо через неровный круг в сломанном асфальте. — Я думал, ты была просто черствой, но теперь я понимаю. Ты подала ему новости в худшей манере намеренно. Ты использовала его как оружие.

Императрица-Мать ничего не сказала, но ей и не нужно было. Улики были вокруг них. Они были временно в безопасности, ведь над их головами было нечему упасть, но неудача Цилиня все еще бушевала в городе. Джулиус ощущал магию дракона как голодные зубы на своей коже. У нее не было цели, мишени. Только слепо бросающаяся ярость, и всюду, куда она ударяла, следовала катастрофа.

По всему городу рушились Небесные пути, наполняя воздух треском камня. Вертолеты падали с неба, пока он смотрел, их двигатели просто останавливались, неудача императора била по ним. С каждой секундой шум падений и разрушений