Очень знакомое состояние. Сейчас нужно просто побыть одному и отоспаться.

Загнал фургон во двор, припарковав рядом с въездом.

— Что делать будем? — Спросила Юля, явно не зная, чем себя занять.

— Спать, что же еще.

— Я не знаю, смогу ли уснуть.

Вадим зашел на кухню и достал из аптечки упаковку фенибута.

— Держи, хорошая штука. Мама пила, когда нервы шалили. Через полчаса никаких эмоций. Я пойду, мне надо уснуть, пока обезболивающее действует. И это, не бойся, уже никто не придет. А если придут, то Султан разбудит.

Юля неуверенно кивнула.

Добравшись до спальни, с трудом принял душ, выставив ногу из кабинки, чтобы не мочить перевязку, и рухнул на кровать. Сон накрыл почти сразу.

29 июня.

2.48 по московскому времени

Проснулся от тупой, ноющей боли в ноге. Чувствовался каждый прокол на швах. Рана горела. Посмотрел на часы, потер глаза. Осторожно встал, стараясь не беспокоить ногу и побрел на кухню. Поругал себя за то, что не додумался взять анальгетик в спальню. Спустившись вниз увидел Юлю, сидящую за обеденным столом с бокалом вина.

— Не спиться?

Девушка вздрогнула и подняла испуганные глаза.

— Фух блин, сердце в пятки ушло. Вообще уснуть не могу, даже таблетка не помогла. А ты что не спишь?

— Обезбол отпустил, надо еще выпить.

— Понятно. У меня все это из головы не выходит. Всегда верила в людей, свято и слепо, как в аксиому. Верила в порядочность. Думала, что становятся жестокими, только под гнетом жизни. Сейчас люди должны помогать выжить друг другу. А эти мрази хотели тебя убить, а меня… Скажи, как люди могут такими тварями? — Голос её дрожал, словно она вот-вот заплачет.

— Юль, ты просто судишь о них по себе. В тебе нет зла, ты всем желаешь мира и любви, и хочешь от всех получить тоже самое. Если бы все было так просто. Думаешь все войны, убийства и беды из-за политиков, веры и прочих внешних воздействий? — Вадим опустился на стул рядом с девушкой. — Нет, человек сам по природе жесток и склонен убивать. Вот ты дай автомат человеку, без разницы кому, скажи, что он может пойти и убить любого, кого захочет и ничего за это не будет. Думаешь все бросят оружие и пожелают врагам мира и здоровья? Готов биться об заклад, что девяносто пять из ста побегут валить своих обидчиков, а потом попросят добавки. Зло в людях, его не вселяли какие-то божества, и оно не родилось от бед и неурядиц. Вспомни детей, они жестоки, они будут глумиться над слабым, издеваться, избивать. Взрослея, человек учиться скрывать в себе это, но оно никуда не девается, а лишь прячется под маской добропорядочности. Сейчас с людей сорвали эти маски. Все, нет того, что их сдерживало. Если кто-то тайно мечтал насиловать, он будет насиловать, если кто-то хотел убивать, он будет убивать. Прости, если я тебя не утешил, но лучше сказать правду, чем налить тебе в уши меда. Намного хуже будет если ты столкнешься со злом, ожидая добра.

— Я уже столкнулась. Вот только что. — Девушка заплакала и опустила голову на стол.

— Не убивайся так, ты ничего не изменишь. С этим надо просто смириться. Единственное, что ты можешь, это не быть такой. — Вадим осторожно положил руку на плечо девушке.

— Но как, и зачем? Почему они просто не могут жить нормально и спокойно?

— Им не хватает адреналина и кайфа. Необходимо чувствовать власть над другими особями своего вида, показать кто альфа-самец. Кого-то это заводит, у кого-то просто любопытство, а для некоторых — необходимость. По-разному.

— А что ты чувствовал, когда убивал? — Юля подняла заплаканные глаза и посмотрела на Вадима.

— Честно? Ничего. Вообще. Даже первый раз ничего не почувствовал. Это работа. Ты же не чувствовала ничего, когда продавала стройматериалы, вот и я ничего. Если начинать на этом заморачиваться, то можно крышей уехать.

— Где же ты служил, что тебе прошлось пройти через все это?

— Это не важно, сейчас точно. Может быть потом, когда-нибудь, расскажу, но не сейчас. Тебе надо поспать. Пойдем?

Юля встала из-за стола и пошла с Вадимом наверх. Дойдя до двери спальни, они остановились. Девушка еще раз посмотрела на Вадима и опять заплакала. Обнял ее за плечи, она прижалась, словно пыталась спрятаться от всего мира в его объятиях. Погладил ее по волосам, и подождал, пока немного успокоиться.

29 июня.

9.31 по московскому времени.

Утром нога болела сильнее. Начало лихорадить, вышел на кухню, немного размять тело от сна, выпить анальгетик и антибиотик, что бы не началось воспаление. Юли нет, скорее всего еще спит — легла поздно. Порывшись в комоде, достал пистолет, из которого его подстрелили. Обычный ПМ, судя по номеру — табельный. Полиция или ФСИН. В магазине осталось три патрона, запасных нет. Оружие подтолкнуло его на одну идею.

Юля спустилась вниз почти в одиннадцать, заспанная и хмурая.

— Привет. — Сказала девушка, набирая стакан воды. — Меня будто всю ночь били, лучше бы вообще не ложилась.

— Привет. Это нервное перевозбуждение и стресс. Ты спишь, а они не дают мозгу расслабится.

— Я очень рада. Только мне от этого не легче. — Юля села, осмотрелась по сторонам, и оперев руки на край стола, громко вздохнула.

— У меня есть идея. Поможет справиться со стрессом. — Вадим подвинул ей тарелку с завтраком и улыбнулся.

12.42 по московскому времени.

— Куда мы едем? — Спросила Юля, закрывая за собой дверь в фургон.

— В отделение полиции.

— А что мы там забыли?

— Оружие. После вчерашнего подумал, что стоит обзавестись, не помешает.

Через полчаса остановились возле четырехэтажного здания в самом центре города. Управление МВД обнесено по периметру железным забором, въезд через КПП с улицы Горького. Ворота открыты, парковка перед зданием пуста, кроме одной сгоревшей машины. Остановились прямо возле ступенек, ведущих к стеклянным дверям входа, за которыми виднелась металлическая решетка.

— Со мной пойдешь? — Спросил Вадим вылезая.

— Конечно. А ты знаешь куда тут идти? Там сотня кабинетов, блукать можно долго.

— Знаю, бывал здесь.

Дверь и решетка оказались открыты. Свет не горел, хотя в городе электричество еще было. Воздух стоял как в теплице, пропитанной трупной вонью.

— Вот это запах! — Скривилась Юля, и закрыла лицо сгибом локтя. — Тут что, кто-то прямо на рабочем месте от вируса умер.

— Это не от вируса. Жертвы болезни так не пахнут, они вообще почти не пахнут. Знаешь, как старая шапка из натурального меха, вот примерно так же. Кто-то по другой причине умер и, судя по всему, уже дней