дюже надрывно молвил правитель. – Слышишь Велей, я столько лет его искал, я чуть не потерял его зимой… Я столько пережил, пока он болел… Нет! отправить его такого юного на верную смерть, я не смогу никогда.

– Ах, Ярилушка, ты словно вынуждаешь Богов, – тихим, наполненным грустью голосом сказал Велей. – На тебя как-то повлиять, как-нибудь заставить изменить свое решение. Не стоит делать этого, поверь мне. У каждого свой путь. И каждый должен по нему идти сам. И не сможешь ты, уберечь своего наследника от жизненных бед и тяжестей, не сможешь укрыть его своими руками, своей любовью. Он уже достаточно взрослый, он прошел испытания в Сумрачном лесу, вернулся с Ирий-сада, хотя мог там остаться. Он создал заговор и смог победить свою боль. Нет, такие люди никогда не сдаются, не падают духом, они живут, двигаются вперед и ведут за собой народы. Таких сильных и смелых людей и любят Боги. Им нашим Богам не по нраву слабые, малосильные и вечно просящие… Нет! от таких Боги отворачивают свои лики и совсем забывают о них.

– Я подумаю о твоих словах Велей, и приму решение, – чуть слышно ответил отец.

– Да, Ярилушка, подумай, и обязательно прими разумное решение, не противься воле Богов, – заметил Велей. И верно разглядел притихшего в темноте Святозара, позвав его, досказал, – ах, вот и наш наследник дорогой пришел. Ну, как заговорил рану? – Приблизившийся Святозар утвердительно кивнул головой, и тогда старец обрадовано закончил,– ну, что ж, мальчики мои, теперь пойдем-те праздновать. Потому что человек обязательно должен радоваться и веселиться, иначе душа его погрязнет в печали, страданиях и жизненных невзгодах, и словно почернеет вся, наполнится тьмой и злом, да вмале погибнет, сойдя в Пекло. Лишь радость и счастье, веселье и смех наполняет душу светом и добром, и тогда видя кругом необыкновенную, созданную Богами земную красоту человек становится лучше и чище, а наполненный до краев этим светом и сам дарит и раскидывает его вкруг себя.

– Да, старец, пойдем-те праздновать, потому что эту ночь я ждал долгие шестнадцать лет, и не хочу портить свою радость. Сын мой, возьми и надень на себя рубаху, чтобы все видели какой ты славный и чистый наследник, – и отец протянул сыну шелковую, белую рубаху.

Святозар принял рубаху, поблагодарил отца, а надев ее, вместе с ним и Велеем поспешил к дружине.

Всю ночь правитель с дружиной праздновал наречение Святозара наследником. Слуги и люди из деревни принесли столы и накрыли их, простой деревенской пищей. Вокруг столов укрепили шесты с горящими факелами, и весенняя ночь не мешала людям пить и есть, да славить наследника! Отец посадил Святозара по правую руку, и, подняв чашу в честь своего наследника, выпил крепкой медовухи, а потом поставил пустую чашу на стол, вздохнул и посмотрел на своего сына. И Святозар увидел, как в его зеленых глазах заплясали искорки счастья.

– Скажи, отец, – спросил спустя какое-то время Святозар у правителя. – А как нарекают младенца наследником, он же не может приносить клятву?

– Когда мой отец принес меня младенцом на Синь-камень, то клятву дал за меня. Поклявшись Богам, что вырастит меня достойным юношей, смелым правителем, каковой будет любить и уважать свою Родину и народ, – пояснил Ярил, широко улыбаясь и с нежностью обозревая наследника.

– Значит, мне придется приносить клятву два раза, – сказал Святозар. А когда отец кинул недоуменный взор на сына, объяснил, – сегодня я принес ее за себя, но когда-нибудь произнесу за моего сына.

Кажется Ярил и вовсе весь засветился чарующим золотым светом или то просто откидывало сияние рыжее пламя факелов осеняющих столы, а наследник уже вновь интересовался волнующими его вопросами:

– Отец, – спросил он чуток попозжа, – а как тебе приносила клятву, твоя дружина.

– Моя дружина, – откликнулся правитель и теперь оглядел своих другов восседающих за столами. – Приносила мне клятву во дворце, в тронном зале. Точно также как теперь, все твои последующие дружинники будут приносить клятву тебе.

Святозар утомленный волнением, потерей крови и выпитой медовухой, вскоре положил голову на стол и крепко заснул.

Глава тридцать шестая

Когда Святозар проснулся, было раннее утро, солнце едва, едва позолотило небо. Он лежал у костра, так и не поняв, как тут оказался и ожидал разрыва рубца, неотрывно следя за подымающимся солнцем. Но вот Бог Хорс начав свое медлительное движение на солнечной колеснице, направил ее и своих золотых коней ввысь небес. Святозар зрил, как солнце, озаряет и согревает землю, слышал как проснувшиеся птицы запели на разные лады славя весну Живу, Бога Хорса и любимую восурскую землю!

Солнце уже поднялось высоко, а рубец все еще не разорвался. Наследник несколько раз ощупывал его, не понимая, почему же он не расходится, а потом догадался, что утреннего разрыва более не будет. Видно с той половиной, которая пропала нонешней ночью, ушел и утренний разрыв. Святозар сел и огляделся кругом, люди в стане все крепко спали, кони привязанные к деревам или пасущиеся недалече на лугу чуть слышно ржали, будто беседуя между собой. Бесшумно так, чтобы не разбудить почивающих подле костра другов, наследник поднялся и направился повдоль еще не убранных столов, по дороге мимо изб, жильцы которых уже пробудились и отправлялись на работу в поле. Наследник шел, обозревая деревню и ее жителей, и поражался тому, что в этом поселении не было видно ни одной женщины, девицы и девочки, в ней жили лишь пожилые мужчины, да мальчики-отроки. Идя по дороге, он примечал останавливающихся мужчин и мальчиков деревни, улыбающихся и кланяющихся ему, ведь обруч наследника, по просьбе отца он так и не снял с головы, и отвечал не менее горячим приветствием им. Святозар решив сызнова увидеть Синь-камень, теперь направлялся к нему.

Подойдя к великому камню почти вплотную, юноша остановился, и, залюбовался его переливающимся в лучах восходящего солнца иссиня-черным цветом. Вспомнив, что этот камень в народе зовут еще и малым студеным камнем, заключающим и сосредотачивающим в себе все знания мира, камнем который является посредником между человеком и Богами. Святозар постоял чуток около Синь-камня, неспешно обошел его по кругу, разглядывая необыкновенно гладкие, точно, обтесанные бока. И протянув руку, дотронулся до его поверхности, а когда словно также как и вчера ощутил пробежавшую невидимую рябь, тихим голосом вопросил: «О, великий Синь-камень, младший брат Алатырь-камня, покажи мне врага моей Родины ». И вгляделся в иссиня-черный Синь-камень, мгновение спустя по поверхности камня побежала рябь и в разные стороны начали расходится круги, вроде как от брошенного в воду булыжника.