Общее изменение обстановки (описанный выше кризис на стыке 12–й и 18–й армий) заставило остановить наступление.

Командование фронта в донесении начальнику Генерального штаба обрисовало обстановку следующим образом:

«Четвертое. Сосед справа (12 и 6 А*рмии**), в результате прорыва противником Летичевского УР и действий бердичевской мотомехгруппы в юго-восточном и южном направлениях, в течение 16–17.7 без особого сопротивления отходил к югу и на юго-восток.

К исходу 17.7 передовые части противника овладели Жмеринка, Ярошенко, Погребище, Красное, создав этим угрозу обхода с севера правого крыла фронта.

Пятое. Учитывая сложившуюся обстановку на Южном фронте, а также фронте соседа справа, отсутствие в распоряжении фронта каких-либо оперативных резервов, за исключением 18 механизированного** к*орпуса**, неукомплектованного матчастью и не вполне готового к боевым действиям, Военный совет фронта пришел к выводу, что:

а) основной задачей войск Южфронта на ближайшее время является прочное удержание в своих руках основного оборонительного рубежа по р. Днестр, также Одесского района, сохранение живой силы и материальных средств и создание оперативных резервов за счет сокращения фронта;

б) неустойка на фронте соседа справа и отсутствие оперативных резервов в распоряжении Южфронта заставляют высказать опасение за правый фланг фронта, учитывая возможность обхода с фланга (с севера) частей 18 А*рмии** и выхода противника на коммуникации»[420].

Вечером 17 июля Г. К. Жуков санкционировал все предложения фронта, как в организационной части, так и в отношении общего отхода войск. Уже 18 июля войска получают приказ отходить за Днестр и организовывать оборону на УРах старой границы.

9–й армии было приказано «к утру 21.7 отойти главными силами на восточный берег р. Днестр, где, опираясь на Рыбницкий и северный фас Тираспольского УР, организовать упорную оборону, особенно плотно прикрыв промежуток между Рыбницким и Тираспольским УР»[421].

Армия также должна была вывести в резерв не менее одной стрелковой дивизии. Приморская армия должна была

«(в прежнем составе, включая Дунайскую военную флотилию) отойти главными силами к утру 21.7 на восточный берег р. Днестр, где, опираясь на центр и южный фас Тираспольского УР и аккерманские позиции, во взаимодействии с Черномор*ским**. Флотом, не допустить прорыва противника в направлении Одесса, удерживая последнюю при любых условиях. Дунайскую военную флотилию скрытно вывести в район Одесса. Одну дивизию иметь в армейском резерве в районе Одесса»[422].

Особенность предстоящего отхода заключалась в том, что войска 9–й и Приморской армий на конечный рубеж (реку Днестр) должны были прибыть одновременно, 21 июля, хотя длина пути отхода войск Приморской армии составляла около 200 км, а 9–й армии — втрое меньше.

Войска 9–й и Приморской армий с 19 июля, выделив арьергарды, начали отход за Днестр. К утру 20 июля войска 9–й армии уже были на восточном берегу, а Приморская армия в это время находилась еще в 50 км западнее Днестра. Но так как преследующий противник вел себя пассивно, то это отставание значения не имело. Отойдя за Днестр, 9–я армия заняла оборону в системе 80–го и 82–го УРов в таком построении: 48–й стрелковый корпус (176–я, 74–я стрелковые, 30–я горнострелковая дивизии) — на фронте Грушка — Рыбница — Цы — булевка; 2–й кавалерийский корпус (5–я и 9–я кавалерийские дивизии) — Цыбулевка — Григориополь; 35–й стрелковый корпус (95–я стрелковая дивизия) — Тирасполь. Приказ вывести в резерв по крайней мере одну дивизию остался благим пожеланием, в резерве 9–й армии войск не было.

Контрудар в районе Оратова — Животова. Лучше всего состояние дел на 20 июля в висящих на волоске 6–й и 12–й армиях выражают слова доклада П. Г. Понеделина в штаб Юго-Западного фронта:

«Обстановка потрясающая»[423].

Действительно, 20 июля немецкие танковые дивизии перерезали железную дорогу Погребище — Черкассы и угрожали железной дороге Христиновка — Черкассы. В условиях раскисших дорог перерезанные железнодорожные ветки означали резкое ухудшение условий снабжения двух армий. Кроме того, под нажимом с севера 6–я армия вынуждена была вести бой с перевернутым фронтом. Фронт обороны обеих армий постепенно сокращался, войска 6–й армии начали перемешиваться с войсками 12–й армии. Противник считал вопрос окружения двух армий вопросом практически решенным:

«Немецкие части на западном крае котла — XXXXIX горный корпус генерала Кюблера находился примерно в 60 км западнее 16 танковой дивизии, перейдя в наступление на участке Сод 21 июля» (выделено мной. — А. И.)[424].

Действительно, казалось, что до смыкания кольца вокруг 6–й и 12–й армий остается всего один шаг. Но этот шаг немцам сделать не позволили.

Получив санкцию командования фронтом, 21 июля командование 6–й и 12–й армий организовало контрудар в восточном направлении, на Тетиев, навстречу наступлению 26 армии. Для этого предполагалось снять с западного участка фронта, из района Россоше, 8–й стрелковый и 24–й механизированный корпуса и ввести их в бой на рубеже Животов, Оратов. Решение о рокировке двух корпусов с левого фланга на правый исходило из того, что положение 12–й армии было в целом устойчивым. Решение было, по большому счету, рискованным — именно на левом фланге 12–й армии впоследствии сложилась группировка, замкнувшая окружение. Но если бы этот маневр не был выполнен, окружение состоялось бы несколькими днями раньше.

Решение командующего 6–й армией на контрудар в районе Оратова было, прямо скажем, нестандартным. Основной ударной силой наступления стали не механизированные, а стрелковые соединения. Согласно боевому приказу штаба армии № 0052, создавались две ударные группировки. Первая включала 49–й стрелковый корпус с двумя дивизионами 3–й противотанковой артиллерийской бригады, тремя танками 29–го танкового полка 15–й танковой дивизии. Ядро второй составлял 37–й стрелковый корпус. 139–я стрелковая дивизия корпуса переподчинялась 16–му механизированному корпусу, а вместо нее в состав соединения включалась 189–я стрелковая дивизия и 10 танков группы Огурцова. Напротив, 16–му механизированному корпусу ставилась оборонительная задача — оборона северо-восточного фаса построения армии. Нельзя не согласиться с таким распределением задач. Лишенные танков механизированные корпуса, представлявшие собой группы спешенных танкистов и мотострелков, не имели многих компонентов обычной пехоты. У них не было ни тяжелого оружия — минометов и батальонных и полковых орудий, ни лопат для окапывания. Зачастую вооружение «черной пехоты», как иногда немцы называли танкистов за их черные комбинезоны, составляли только револьверы и снятые с танков пулеметы. Наиболее существенным преимуществом танкистов был высокий боевой дух, ведь они набирались в основном из рабочих крупных городов. Но остатки стрелковых соединений по крайней мере имели минометы и станковые пулеметы и сохраняли лопатки для окапывания на занятом рубеже. То есть пехотинцы могли не только захватить, но и удержать тот или иной рубеж. 49–й и 37–й стрелковые корпуса должны были наступать в юго-восточном направлении на город Оратов. В дальнейшем корпуса должны были развивать наступление вдоль реки Рось. Тем самым в перспективе они должны были восстановить фронт, закрыв образовавшуюся брешь.