Он не знал точно, сколько весу в его метательном снаряде — может, две сотни фунтов или около того. Во всяком случае, бросок развернул парня на сто восемьдесят градусов.

Зато деревянная дурында достигла своей цели — врезалась в шеренгу нападавших где-то на уровне груди. Людской заслон развалился, чего нельзя сказать о сундуке: все той же монолитной глыбой он влетел в гущу напиравшей толпы. Стоит ли говорить о состоянии тех, кто оказался на его пути? Человеческой плоти трудно тягаться в прочности с закаленной древесиной…

Схватив на ходу свой посох, Кашел бросился к носовым сходням. Он не поддавался панике, но достаточно быстро двигался вдоль причала, вдоль раскачивающихся бумажных фонариков. Все матросы были уже на борту «Золотого Дракона», но несколько горцев подзадержались на набережной.

Они решили поддержать героическую борьбу Кашела с нападавшими, выпустив стрелы из своих изогнутых луков. Пара глухих «крак!» обозначила попадание в деревянный щиты темовских охранников, но, судя но пронзительным крикам из толпы, остальные стрелы нашли свои цели.

— Вниз! — взвизгнула Мелли, и парень, не задумываясь, поднырнул на бегу. В самое время: смертоносный снаряд просвистел у него прямо над головой. Ухмыляющийся лучник сидел, обвив ногами перекладину главной мачты «Дракона». Да уж, Мелли предупреждала, что горцы не очень меткие стрелки…

Обычно корабли покидали порт с помощью гребных буксиров, но сегодня ночью ситуация была экстраординарная. Помощи ждать не приходилось, и матросы изо всех сил отталкивались шестами от причала, пытаясь сдвинуть «Золотой Дракон» с места. Сходни пока еще не убирали, и отставшие горцы карабкались по ним на манер лесных обезьян.

Кашел не спешил последовать за ними. Стоя у трапа, он развернулся лицом к фактории.

— Мелли, дорогая, — сказал он, не рассчитывая, что фея услышит его, — тебе бы лучше убраться отсюда.

Фонари, раскачивавшиеся у него над головой, бросали мягкий, сказочный свет на набережную.

Из тысяч мятежников, бузивших на Портовой улице, всего несколько десятков прорвались в задний двор. Остальные задержались в здании фактории — оттуда доносился треск ломающейся мебели и звон выбитых окон. Слава Госпоже, весь груз, за исключением того ящика, что Кашел метнул в толпу, находился на борту корабля.

Первыми во внутренний двор выбежали двое темовских охранников. Это были не те, которые приняли на грудь сундук Кашела — те бедолаги сейчас, наверное, баюкали сломанные ребра, если не что похуже. Их товарищи вели себя куда осмотрительнее — щитами они прикрывались от стрел горцев и настороженно оглядывались.

— Сюда! — крикнул один из охранников. — Проклятые дьяволопоклонники прячутся здесь!

Они осторожно, бочком, двинулись вперед. Из дома выбежал еще один охранник вместе с десятком горожан. Кто-то из них был с ног до головы вымазан кровью, явно не своей. Окна на втором этаже фактории ярко осветились — мятежники подожгли контору серианцев.

Еще несколько стрел просвистело в направлении толпы, но, к сожалению, горцы были скорее охотники, чем солдаты. Их колчаны представляли собой узкие бамбуковые трубки, куда помещалось всего по три-четыре стрелы.

Кашел продолжал стоять на месте, поджидая нападающих. Он зорко следил за всеми перемещениями бандитов, не обращая ни малейшего внимания на их лица. Лица сейчас ничего не значили. Новые мятежники высыпали во двор фактории.

Заметив Кашела, стражники принялись размахивать мечами.

— Хватай его! — крикнул один из них, делая обманный выпад в сторону юноши. Второй пер вперед, прикрывая голову высоко поднятым щитом. Кашел размахнулся и по широкой дуге прошелся своим посохом в районе коленок незадачливого охранника.

Вопя от боли, парень рухнул, как подкошенный. Шлем отлетел в сторону, меч брякнулся об землю. Третий стражник, бежавший следом, споткнулся о своего товарища и свалился поверх него. Кашел улучил минутку и от души шлепнул его по затылку деревянной ручкой посоха. Готов…

Юноша принялся вращать перед собой посох, перехватывая его попеременно двумя руками. Он глядел на толпу сквозь круговерть деревяшки и молчал.

Уцелевший охранник, прихрамывая, пробирался к сходням. Он не обнаруживал ни малейшего желания свести знакомство с человеком, швыряющимся тяжеленными сундуками. Несколько десятков горожан толпилось на набережной. Число их росло по мере того, как разгорался пожар в здании фактории.

Многие были вооружены дубинками или металлическими прутьями, виднелось даже несколько мечей. Кто-то из толпы кинул одинокий камень, но тот улетел в сторону, попав в орбиту вращения Кашеловского посоха. Благодарение Госпоже, мятежники не прихватили с собой больше метательных снарядов, а во дворе фактории это добро отсутствовало.

Кашел рискнул бросить быстрый взгляд через плечо назад. Судно, перегруженное товаром, все никак не могло оторваться от берега. Некоторые мятежники прыгали через зазор, пытаясь помешать кораблю отчалить. Кто-то швырнул горящий фонарь. Бумага вспыхнула, горящее масло потекло по палубе, грозя пожаром всему судну.

Кашел полностью сосредоточился на вращающемся посохе. Все прочее отступило в сторону. На металлических ободах посоха танцевали голубые искры, холодные, как иней в зимнем лесу.

Посох вращался все быстрее. Казалось, руки юноши не способны выдерживать такой бешеный темп, но они продолжали работать… Рассекая воздух, создавая свистящий, рычащий ветер.

«Золотой Дракон» наконец отчалил от берега. Сходни выскользнули из-под ног Кашела и шлепнулись в воду. Юноша продолжал стоять на прежнем месте с крутящимся посохом в руках. Металлические наконечники описывали в воздухе сплошной светящийся круг, державший напуганную толпу на расстоянии.

— Прыгай! — раздался крик Мелли.

И Кашел прыгнул назад, перемахнув через нос судна и грохнувшись на палубу. Корабль задрожал, до не прервал своего скольжения от берега. Юноша лежал на животе, чувствуя: сил не осталось ни на что. Даже дышать…

Из отверстий в корпусе показались длинные весла, капитан покрикивал на матросов и пощелкивал своим шипастым хлыстом. Толпа с набережной снова ломанула в ворота, слишком напуганная, чтоб осознать: здание охвачено огнем и вот-вот рухнет им на голову.

— Ты такой сильный, Кашел! — проворковала фея, прижимаясь к его уху.

В этот момент над кораблем раздались истошные вопли, как будто резали свинью. Одному из мятежников сильно не повезло — он остался на «Золотом Драконе». Несколько смеющихся горцев пришпилили его к палубе, в то время как их вожак пилил ему горло костяным ножом.

Кашел изо всех сил стиснул в руках посох, глубоко вздохнул и позволил себе нырнуть в забытье, освещаемое вспышками голубого пламени.

До той поры, пока Шарине удавалось задерживать дыхание, наиболее удивительной вещью в селении Плавучего Народа ей представлялся айсберг в его центре. Он блестел в солнечных лучах, как огромный драгоценный камень в оправе из обтянутых шкурами лодок. Величина ледяной горы подавляла и снижала впечатление от жилищ Плавучих Людей, просто поразительных по обычным человеческим стандартам.