Зимний дворец со стороны Миллионной улицы

B. C. Садовников. Зимний дворец со стороны Адмиралтейства. 1843 г.

О расположении постов в Зимнем дворце при Екатерине II можно узнать из мимолетных упоминаний европейских путешественников, оказавшихся в резиденции и самым пристальным образом оценивавших уровень охраны императорской резиденции: «Итак, около половины двенадцатого мы поехали во дворец. Бесчисленные, великолепные экипажи стояли уже длинными рядами перед дворцом, другие еще только подъезжали к нему. Державшие караул гвардейцы не опросили меня, кто я такой, так как мой товарищ был сам гвардейским офицером. Мы и прошли мимо караульных и у входа, и у лестниц, как внизу, так и на верху, до часовых у приемной залы, которых выбирают из гвардейских унтер-офицеров. В армейских полках они имеют чин фендрихов, но чаще чин подпрапорщиков или прапорщиков. Часовые у приемной залы спросили меня, кто я такой. Мой спутник ответил: „Кавалер, немец“, а затем пояснил мне, что этою вынужденною ложью избавляет меня от дальнейших опросов»[571].

Эпизод примечателен главным образом тем, что при всей имеющейся охране рядовой гвардейский офицер без особых проблем провел незнакомца в самое сердце Зимнего дворца. Мемуарист упомянул, по крайней мере, о четырех поясах охраны: на входе, внизу и вверху Иорданской лестницы и у приемной императрицы. Только у дверей приемной, куда выходила императрица, часовой ненавязчиво поинтересовался личностью незнакомца. Да и то небрежный ответ гвардейского офицера решил все проблемы. Собственно, такие стереотипы поведения и обусловливали относительную «техническую легкость» дворцовых переворотов XVIII в.

На этого «кавалера, немца» огромное впечатление произвели кавалергарды, традиционно несшие караульную службу у самых жилых покоев Екатерины II: «Упомянутые кавалергарды состоят только из одной роты, которой шефом сама Монархиня. Они служат только в комнатах Государыни, то есть на придворных аудиенциях, в танцевальных залах и пр., где она находится постоянно, или перед комнатами и спальнею. Некоторые кавалергарды редкого роста, и между рядовыми все дворяне. Мундир, или, вернее, верхний колет, голубой с красными обшлагами: последних почти не видно, первых мало ради серебряного шитья и серебряных блях. На груди и на спине они носят крепкие серебряные латы-кирасы, в виде больших звезд, на которых в изящной отделке золотой Русский двуглавый орел; рукава и штаны с серебряным галуном. На сапогах выделяется серебряный ремень в три пальца ширины до самой ноги. Над коленом и под ним, а также у щиколотки, спускаются в три пальца серебряные бляхи через колена и ноги. Шпоры, ремень к ним цепочка из того же металла. Таким образом, все тело как бы покрывается серебряной кольчугой. На голове в греческом вкусе серебром украшенный шлем, украшенный прекрасными страусовыми перьями, белыми, красными и черными»[572].

Э. П. Гау. Караул лейб-гвардии Конного полка в Зимнем дворце. 1866 г. Фрагмент

Фактически об этом же писал и П. И. Сумароков[573], служивший в молодые годы в лейб-гвардии Преображенском полку: «Ряды кавалергардов с серебряными латами, с выкованными также из серебра бляхами на руках, богатыми перевязями, лядунками, с развивающимися на касках перьями, стояли по обеим сторонам; между их находились дамы в белых Русских платьях, сияющия драгоценными камнями, а в самой глубине теряющагося от глаз проспекта возседала на троне Екатерина»[574].

Трудно сказать, насколько действенна была подобная охрана, поскольку из описания следует, что главное внимание у такой охраны уделялось не практическим боевым навыкам (их гвардия ко времени правления Екатерины II во многом растеряла), но прежде всего репрезентативности.

Рядовой лейб-гвардии Конного полка в Зимнем дворце

Для благодушия имелись основания. Дворянство удовлетворяла внутренняя и внешняя политика императрицы. Внуки этих дворян ностальгически и совершенно обоснованно называли время правления Екатерины «золотым веком русского дворянства». Гвардия, занятая исключительно караульной службой и редкими представительскими парадами, утратила реальные боевые качества, но гвардейцев такая служба, сопряженная с возможностью попасть «в случай», то есть оказаться в спальне императрицы, вполне удовлетворяла.

Конечно, не следует думать, что прагматичная императрица пренебрегала вопросами собственной безопасности. Стратегические просчеты Петра III она помнила всегда. Поэтому в период политического обострения, вызванного восстанием Пугачева, Екатерина II очень внимательно относилась к сообщениям о возможном покушении на ее жизнь. Так, 22 мая 1774 г. Екатерина II писала Г. Потемкину: «Пожалуй спроси и прочти доклада Казанской тайной комиссии, которого сего утра я возвратила Князю Вяземскому, также и мое к Ген[ерал]-Проку[рору] письмо о сем деле. Je crois que la montagne accouchera d’une souris [Я думаю, что гора родила мышь – фр.]. Однако есть ли где сих шалунов отыскать должно, то чаю здесь в Царском Селе. А то ни где не опасны. А приметы их при сем посылаю. Один бешеный колодник показывает, что они от господина Пугачева отправлены меня с сыном и невесткою убить».

При Павле I вопросам охраны главной императорской резиденции уделялось самое серьезное внимание. От изменения названия резиденции (Зимний замок) до караульных будок и шлагбаумов, фирменных павловских цветов. Кроме этого, Павел I включил во все гвардейские полки, несшие караульную службу в Зимнем замке, лично преданные ему части, сформированные в Гатчине. Правда, это не спасло императора, преданного сыном и ближайшим окружением и убитом в окруженном рвами Михайловском замке.