— Я хочу снова увидеться с тобой. Может быть, завтра?

Мелани не отвечала бесконечно долго. Потом кивнула и улыбнулась.

Внезапно потянувшись к его руке, она накрыла ее ладонями. И он прижал свою забинтованную кисть к ее плечу. В таком неловком объятии они провели несколько мгновений. Затем он коснулся волос на ее затылке. Мелани опустила голову, и его губы почти коснулись толстой светлой косы. Но тут Поттер почувствовал мускусный запах ее волос, запах пота и слабый аромат духов. Запахи плотской любви. И не смог поцеловать ее.

Как она молода! Стоило ему подумать об этом, и желание обнять ее пропало. Его стариковские фантазии — не выраженные словами и едва оформившиеся — исчезли.

Поттер понял, что пора уходить.

И еще: что он больше никогда не увидит ее.

Он внезапно отступил, и Мелани, смутившись, подняла на него глаза.

— Мне надо поговорить с федеральным прокурором, — сказал он.

Девушка кивнула и протянула руку. Поттер счел это знаком из языка глухих и потупился в ожидании. И вдруг она тепло тронула его пальцы. Оба рассмеялись его ошибке. Мелани потянула его к себе и поцеловала в щеку.

Уже на пороге Поттер остановился и обернулся.

— «Стерегись!» Ты это мне сказала?

Мелани кивнула. И ее глаза снова стали пустыми. Пустыми и жалкими. Фрэнсис перевела ее ответ.

— Я хотела, чтобы вы знали, насколько он опасен. Чтобы были осторожны.

Она улыбнулась и сделала еще несколько знаков. Поттер рассмеялся, выслушав перевод.

— Из-за вас я лишилась блузки и юбки. И надеюсь, что вы все возместите мне. Пожалуйста, не забудьте. Я глухая с характером. Я вам не завидую.

Вернувшись в фургон, Поттер поблагодарил Тоби Геллера и Генри Лебоу. Они улетали домой коммерческими рейсами. Их увезла патрульная машина. Снова пожал руку Дину Стиллуэлу и испытал странное желание сделать ему какой-нибудь подарок: ленту, медаль или отличительное кольцо федерального агента. Шериф откинул назад копну волос и приказал своим бывшим подчиненным — местным и федералам, — чтобы они ходили осторожно и не очень топтали: все-таки здесь место преступления и экспертам еще придется собирать улики.

Поттер стоял под одним из галогенных прожекторов и смотрел на пустую бойню.

— До свидания, сэр, — послышался за спиной голос.

Переговорщик обернулся. Там стоял Стиви Оутс. Он пожал ему руку.

— Без тебя у нас ничего не получилось бы.

Парень, ловко уворачивавшийся от пуль, смутился.

— Ну да, а как же…

— Вот тебе мой совет.

— Слушаю, сэр.

— Не вызывайся добровольцем слишком часто.

— Слушаюсь, сэр, — улыбнулся полицейский. — Я запомню это.

Затем Поттер нашел Чарли Бадда и попросил подвезти его в аэропорт.

— А вы не хотите немного задержаться? — спросил молодой капитан.

— Надо лететь.

Они залезли в машину Бадда без опознавательных знаков и быстро тронулись в путь. Поттер в последний раз оглянулся на здание бойни — кладка из красного и белого кирпича производила впечатление обнаженной, окровавленной кости. Переговорщик поежился и отвернулся.

— Спасибо, что дали мне шанс, — проговорил Бадд.

— Вы были достаточно любезны и кое в чем мне признались…

— После того как чуть не подставил вас и не вынудил бросить дело.

— …поэтому хочу вам тоже кое в чем признаться.

Капитан взъерошил свои рыжевато-каштановые волосы, отчего Поттеру показалось, что он ходит в одну парикмахерскую с Дином Стиллуэлом. Это, видимо, означало: «Продолжайте, я вынесу все».

— Я держал вас при себе в качестве помощника, желая показать всем, что идет федеральная операция, а полиция штата при мне только на подхвате. Я держал вас на поводке. Вы умный человек и, думаю, догадались сами.

— Да. Судя по всему, вам вовсе не был нужен такой дорогостоящий мальчик на побегушках, как я. Заказывать «Фритос», пиво и вертолеты. Отчасти по этой причине я и положил в карман диктофон. Но то, как вы разговаривали и обращались со мной, заставило меня вынуть его.

— Вы были вправе чертовски злиться на меня, но, должен сказать, повели себя гораздо лучше, чем я предполагал. Стали настоящим членом команды. Отлично провели разговор с Хэнди — держались совершенно естественно. Готов в любое время взять вас с собой на переговоры.

— Нет уж, Артур, спасибо, ни за какие деньги. Лучше я буду ловить преступников на земле, а вы выковыривайте их из всяких дыр.

— Вполне откровенно, — рассмеялся Поттер.

Они молча ехали среди полей. Колеблемая ветром пшеница казалась живой в лунном свете — словно шелковистая шкура зверя, который вот-вот бросится наутек.

— У меня такое ощущение, — медленно начал Бадд, — будто вы считаете, что сегодня совершили ошибку.

Поттер молча смотрел в паучьи глаза ползающих по полю комбайнов.

— Думаете, что если бы поступили как детектив Фостер, то заставили бы Хэнди сдаться раньше. И может быть, спасли жизнь девушки и Джоуи Уилсона.

— Это приходило мне в голову, — ответил переговорщик. «О как же нам не нравится, когда нас удается раскусить. Неужели так притягательна мысль, что наша суть — тайна для всех, кроме нас? Посвящу тебя в свои тайны, Мариан. Но только тебя. Наверное, это одна из граней любви и с этой точки зрения вполне оправданна. Но как нам претит, когда нас видит насквозь посторонний!»

— Однако вам удалось сохранить заложницам жизнь, после того как истекло время трех или четырех ультиматумов, — продолжил капитан.

— Эта девушка, Сьюзан…

— Хэнди убил ее фактически до того, как вы начали переговоры. Вам не удалось бы отговорить его. Кроме того, у него было много возможностей попросить о том, что предложила ему Шэрон, но он этого не сделал. Ни разу.

Бадд говорил правду. Но, разбираясь в тонкостях своей профессии, Артур Поттер не сомневался, что во время кризисов с заложниками переговорщик — самый близкий к Богу человек и любая смерть ложится камнем, и только на его совесть. Но еще он понял — и это многие годы спасало его, — что одни смерти тяготят меньше, чем другие.

Они проехали еще три мили. Поттера завораживал вид залитой лунным светом пшеницы. Капитан снова заговорил, теперь на вполне нейтральную тему — о жене и детях. Поттер смотрел вперед и слушал.

В самолете он сунул в рот две пластинки «Риглиз» и помахал на прощание капитану. Тот ответил. Но в салоне царил полумрак, и Поттер не был уверен, что полицейский видел его.

Утонув в мягком бежевом кресле самолета «Гольфстрим Грумман», он вспомнил о фляжке ирландского виски в своем чемоданчике, но понял, что пить не в настроении.