— Не знаю, не уверен. Одно дело на адреналине, а другое когда так. Давай с полтинника.

— Давай, если выдержим. Такой кучи кристаллов нам еще не доводилось видеть.

— Вот блин зоопарк развели с этим забором, — Макар утер чумазое лицо и пошел снаряжать следующий выстрел в гранатомет.

Николай допил бутылку и, раскачиваясь, направился к пострадавшему навесу. Попытался поднять кусок металла, вырванный взрывом, но не смог, упал на пол и остался там лежать, посапывая во сне. Максим взял все органы управления паровозом в свои руки. За полкилометра до забора начал притормаживать. Примерно за двести метров увидел первых призраков, мельтешащих в боковом зрении. Посмотрел на Макара, чтобы удостовериться в том, что он не поменял планы. Макар не проявлял никаких признаков беспокойства. Не моргая, смотрел вперед через прицел гранатомета, словно слился с ним в одно целое.

— Рано, — решил Максим и отпустил тормоза.

Платформа покатилась вперед, постукивая колесами на стыках рельс. Давление нарастало. Призраки уже не прятались в углах, расползались под ногами бездонной чернью, из которой пытались выбраться бледные существа, похожие на пауков. Максим гнал видения, пытаясь держать себя в руках. Убеждал, что это ненастоящее, продукт воображения, подстегиваемый излучением. Пока ему это удавалось.

Кристаллы впереди уже можно было рассмотреть в подробностях. Они имели четкие углы, границы слоев, и были похожи на увеличенные под микроскопом кристаллы соли. На проводах и опорах они выглядели иначе, и были похожи на ограненные сталактиты. Форма их, видимо, определялась силой тяжести. Дымчато-черный цвет кристаллов словно впитывал окружающий свет. Издалека казалось, что вокруг кристалла со всех сторон имеется тень.

Максим дернул рычаг торможения до упора. Платформа засвистела колодками и вскоре остановилась.

— Не могу больше, — признался Максим. — Стреляй отсюда.

Вместо ответа Макар начал издавать однотонный горловой звук. Максим вдруг вспомнил, что, проходя под вышкой, тоже начал непроизвольно завывать на похожей ноте, благодаря чему прохождение под кристаллами оказалось безболезненным. Он присоединился к Макару, быстро подобрав нужную ноту, расползающуюся по черепной коробке «освежающими» вибрациями. Как только призраки ослабили свое давление, он снова тронул платформу вперед.

Сто метров до кристалла они преодолели без последствий. Затем с каждым десятком метров сопротивление нарастало геометрически. Мысли стали путаться, разъединяться, подменяться чьим-то бредом. Максим слышал себя со стороны и боялся, что еще мгновение — и связь с телом пропадет окончательно.

— Стреляй, — выдавил он из себя каким-то потусторонним голосом.

Макар выстрелил. Процесс выглядел как в замедленном кино. Граната вышла из трубы в ореоле пламени и дыма, пролетев пару десятков метров, выпустила реактивную струю из сопла и, преодолев оставшееся расстояние, медленно вонзилась в кристалл. В момент начала его разрушения время снова приобрело нормальное течение. Раздался взрыв, раскидавший куски кристалла на десятки метров.

Макар, блестевший свежим потом на черном от копоти лице, устало опустился на пол.

— Попал, — произнес он негромко.

— Сегодня твой день, — Максим похлопал напарника по плечу.

— Спасибо, но на сегодня я отвоевался.

Макар медленно поднялся, покачиваясь от усталости, дошел до припасов алкоголя, зачерпнул из ёмкости кружкой, наполнив ее на одну четверть, и выпил залпом. Утерся рукавом и посмотрел на Максима.

— Буди этого алкаша, моя очередь дрыхнуть, — Макар сел за стол, сложил на него руки и уронил голову. Меньше, чем через минуту послышался храп.

Причин будить Николая не было. Пути перед паровозом, насколько хватало глаз, были свободны. Мелькнула успокаивающая мысль, что за забором власти у «партнеров» нет, и оставшийся путь можно проделать в относительной безопасности. Максим подкинул угля в печь и пустил паровоз со скоростью бегущего человека.

Полотно сделало поворот, за которым открылся небольшой поселок со своим вокзалом. У перрона в вечном ожидании замерла машина, просевшая на сдувшейся резине почти до самой земли. Грязь и пыль, размытая дождями по бокам в своеобразный камуфляж, превратила рукотворный объект в часть природного ландшафта. Оставшаяся без хозяина машина словно приняла ухаживания природы и сдалась на ее милость.

Над входом в здание вокзала красовалась большая надпись «Вокзал», а под ней мелким облупившимся шрифтом было указано название поселка. Максим так и не смог вспомнить, как он назывался, хотя и бывал здесь проездом. Без тренировки память быстро вычеркивала неиспользуемые названия и понятия, привычные той жизни.

Неожиданно перед платформой дорогу перебежала длинноногая косуля, перемахнувшая оба ряда железнодорожных путей за один прыжок. За ней выбежала свора крупных собак, преследующих животное. Косуля добежала до леса и помчалась вдоль него, видимо, боясь потерять свое преимущество в скорости. Собаки побежали следом, совершенно не замечая паровоза. Хищники оказались хитрее. Часть собачьей стаи перемахнула полотно в другом месте и перерезала путь косуле. Той ничего не осталось, как исчезнуть в лесу. Обе половины собачьей стаи бесшумно растворились среди деревьев.

Сценка охоты, в особенности то, как они проигнорировали человека, никак не входящего в их сферу интересов, оставили у Максима двоякие ощущения. С одной стороны, он радовался, что в природе происходят естественные вещи, но с другой — почувствовал, что человека начинают забывать, будто вопрос его полного исчезновения уже где-то решен, и осталось только немного подождать. Ощущение бесполезности своих поползновений вызвало у Максима короткий приступ уныния. Захотелось все бросить, уйти глубоко в лес и дожить остаток жизни тихо и незаметно.

Вывел его из депрессивного состояния все тот же биплан, зажужжавший приближающимся гулом. Максим добавил хода платформе и занял место за пулеметом. Самолет появился сзади. Он шел строго вдоль путей. Пронесся над головой. От него отделилось темное пятно и полетело вниз. Максим дернул рукоять тормоза, наполнив окрестности пронзительным свистом тормозов. Предмет, похожий на мину для миномета или маленькую бомбу, упал мимо рельс, взорвавшись от них в трех метрах. Осколки пролетели над головой Максима.

Максим снова пустил паровоз вперед, чтобы не дать экипажу биплана возможности пристреляться. Самолет сделал большой разворот и снова зашел «с хвоста». Максим решил его проучить. Встал за пулемет. Проверил боеприпасы. В ленте осталось десяток патронов. Не густо для хорошей перестрелки. Щиток, прикрывающий тело, добавлял уверенности. Максим взял прицел чуть выше черного силуэта самолета. Погладил спусковой крючок пальцем, будто входил в состояние синхронизации с оружием, сделал несколько спокойных вдохов и выдохов и, почувствовав, что готов открыть огонь, дал короткую очередь из двух патронов.

Биплан дернулся в сторону. Максим уже решил, что попал с первого выстрела, однако самолет не задымил и не пошел к земле. Он снизился и сам открыл огонь. «Тук-тук-тук». По платформе пробежала цепочка попаданий. Максим выстрелил еще раз, заставив биплан снизиться и начать