В январе 1985-го лента была смонтирована и принята генеральной дирекцией «Мосфильма» и Госкино. Начальство отнеслось к картине положительно; в официальном документе было отмечено: «…эта лента Л. Гайдая продолжает традицию лучших его комедий: она содержит гражданственную тему и вместе с этим смешна, изобилует удачными эксцентричными номерами».

А вот массовый зритель был с этим не согласен — и «голосовал рублем» за «Опасно для жизни!» далеко не так активно, как за прежние премьеры Гайдая. Если «Спортлото-82» в год выхода посмотрели 55 миллионов человек, то новую гайдаевскую картину — лишь 20,5 миллиона. Для Гайдая это действительно был низкий показатель.

Критика прошлась по этой работе мэтра с максимальной безжалостностью. Раньше откровенно выступать в печати с оценками, идущими вразрез с мнением народа, решались немногие — останавливал массовый успех гайдаевских комедий. А картина «Опасно для жизни!» была легкодоступной, уязвимой мишенью: и не хит проката, и не шаг вперед в творческом развитии режиссера — следовательно, в кои-то веки можно безбоязненно лягнуть большого мастера.

Тем не менее и в журналистском лагере у новой работы Гайдая нашлись сторонники. Одобрительную и точную рецензию опубликовал в «Советском экране» цитировавшийся выше Андрей Зоркий. Воспроизведем здесь его публикацию, тем более что в ней подробно пересказывается сюжет фильма. В данном случае это нелишне, поскольку «Опасно для жизни!», в отличие от прочих гайдаевских комедий, видели или запомнили далеко не все:

«Как и «Спортлото-82», новая комедия Леонида Гайдая обращена к нашим дням. Быть может, кому-то в чисто зрелищном плане она покажется и менее выигрышной. Нет здесь Черного моря, счастливого лотерейного билета, «погони за миллионом» по живописным горным дорогам, соперничества героев с авантюристами, хотя…

И остросюжетную ситуацию комедии «Опасно для жизни!» не назовешь будничной. Ее как-никак создают небесные силы: гроза и могучий разряд молнии, повредивший высоковольтку и оставивший под током без всякого заземления оборванные провода. Не аварийную службу примчат авторы на место катастрофы, а поставят там бессменным часовым самого обычного прохожего — Спартака Ивановича Молодцова (Л. Куравлев). Ему доверено сюжетом как будто бы малое: не подпуская к месту аварии граждан, дождаться наискорейшей помощи. Но помощь не придет до финального эпизода. Авторы опять-таки не углубляются в сферы производственные, дабы раскритиковать плохую работу Горэнерго. Нет-нет, на протяжении фильма мы даже не переступим порога этого почтенного учреждения… Иной социальный феномен приковывает внимание сценаристов Р. Фурмана, О. Колесникова и режиссера Л. Гайдая. Они показывают нам, сколь трудно подчас бывает установить не то чтобы обратную, а самую обычную, элементарную, прямую связь между тем, кто подает сигнал тревоги, кто должен его передать и кто принять.

В дело вступают силы не небесные, а земные, пестрый конгломерат людей, которых мы ежедневно встречаем: прохожие и сотрудники милиции, выпивоха Чоколов (Г. Вицин) и продавщица мороженого (Т. Кравченко), сослуживцы Спартака Ивановича и командированный из Грузии… Кажется, в силах каждого из них почти мгновенно установить эту желаемую прямую связь и пресечь сюжет в самой его грозовой завязке. Но, увы, и каждый порознь, и все вместе они не приходят на помощь к страждущему Молодцову. Лишь шаровая молния прилетает вместе с новой грозой и оставляет прядку седых волос в прическе самоотверженного героя.

В чем же дело? В необязательности, в невнимательности, в головотяпстве, в некой неразберихе, которая столь часто громоздится вокруг самых ясных и простых ситуаций. Разумеется, комедия часто сгущает краски. Но сгущает (мы это тоже знаем!) нередко лишь до вящей реальности явления…»

В связи с этим замечанием любопытно отметить, что «Опасно для жизни!» как никакая другая комедия Гайдая приближается к пресловутому «вонючему реализму», которого так сторонился режиссер. По-видимому, сколько бы Леонид Иович ни старался, улучшая и подстраивая под свой стиль изначально чуждый ему сценарий Фурмана и Колесникова, он всё же не смог полностью преодолеть сугубый бытовизм, свойственный и другим работам этих авторов.

«Пожалуй, нет ничего нового, — пишет далее Андрей Зоркий, — в конкретных ситуациях и микроситуациях или же в персонажах, рассмотренных в этой комедии. Но у Гайдая, начиная еще с «Пса Барбоса» и «Самогонщиков», достаточно смешно, парадоксально, неожиданно и — старое, подчас великолепно нам знакомое… Так и здесь. Не боясь повторить свой киноязык, давно обретенную и принятую самым массовым зрителем стилистику, режиссер ведет нас по новым коллизиям. Мы, безусловно, узнаём его почерк и в квартире Спартака Ивановича — в немой киноэксцентриаде приготовления завтрака, и в кабинетах современного «Геркулеса» (учреждения, в котором служил герой романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок» подпольный миллионер Корейко. — Е. Н.), куда более деловитого, но всё же населенного забавными персонажами, которых изображают С. Филиппов, Т. Толорая, Б. Брондуков, Н. Гребешкова, и в окрестностях винно-водочного «Родничка», под который авторы в буквальном смысле подкладывают неразорвавшуюся бомбу, и в злоключениях кожаного «дипломата» с коллекцией марочных коньяков — элегантнейшей взятки, которую с неподдельным негодованием (перст времени!) отвергают все персонажи фильма… Всё это надо смотреть, потому что Гайдай, конечно же, вызывает смех не в пересказе, а именно там, на экране.

Вы заметите, однако, что в сравнении с прежними лентами в «Опасно для жизни!» меньше эксцентрики. Нет знаменитых погонь. Реже встречаются типично гайдаевские детали… Разок-другой вдруг рявкнет каменный лев вслед пробегающему персонажу… Разок-другой грянет призывным грузинским многоголосьем распахнутый чудо-чемоданчик… Почернеет и съежится цветок, на который упали капли «бормотухи»… Но подобных, чисто гайдаевских штрихов здесь меньше. И всё же режиссер вместе со своими молодыми соавторами оказывается не менее эксцентричным в главных сюжетных ходах. Здесь разыгрываются две мистификации, за которыми следуют весьма эксцентричные опровержения.

Одна касается любовной истории. Уже в первом эпизоде мы с грустью замечаем, что Спартаку Ивановичу неверна его милая, рассеянная, очевидно, расстроенная семейными неладами жена (Л. Удовиченко). Наша грусть смягчается тем, что мы видим: Катерина влюблена серьезно, намерения ее и молодого ученого Максима (В. Носик) основательны, они не собираются обманывать никого… Наша грусть прямо-таки светлеет, когда мы становимся свидетелями знакомства и вспыхнувшей симпатии главного героя и продавщицы мороженого Тамары, женщины добродетельной, статной, не чуждой поэтических струн. Славные пары!

И та, и эта. Что ж, иногда и развод ведет к счастью… Но вот тут-то и выясняется, что Катерина вовсе не жена, а сестра Молодцову. Признаться, лично меня огорчила эта мистификация и напомнила то, что в просторечии называется «кукишем в кармане» Мне, например, было жалко, что оказался розыгрышем тот чистосердечный опыт разрешения семейного конфликта, который, казалось бы, предлагала нам картина. Я высказал это лично Гайдаю, а теперь делюсь тем же и с его зрителями…»

Кстати сказать, некоторые современные зрители картины «Опасно для жизни!» до сих пор теряются в догадках, кем приходится героиня Удовиченко герою Куравлева. Автору этой книги доводилось читать на киношных интернет-форумах целые дискуссии по данному вопросу. Удивительно, но даже те пользователи, которые уверены, что Катерина — жена Молодцова, приводят вполне веские доказательства своей правоты. Возможно, режиссер намеренно запутал этот мотив. От Гайдая всего можно ожидать.