– Это были мои враги, – сказал Красные Мокасины.

– А кто твои друзья?

– Таг, Кричащий Камень.

– Те, которых ты ищешь сейчас.

– Да.

– Ты подумай, Красные Мокасины. Вот ты убил монголов. Ты убил уичита. От кого бегут твои друзья, если за ними никто больше не гонится и им никто не угрожает?

– Я не знаю, но хотел бы знать.

– Тебе это хорошо известно. Они бегут от тебя.

И вдруг Красные Мокасины все понял. Ну конечно же, они убегают от него. Каждый поступил бы так же на их месте. Кричащий Камень пытался наброситься на Красные Мокасины, но Таг отшвырнул его броском через голову. Это Красные Мокасины помнил. Дружище Таг делал то, о чем он его попросил. Он, должно быть, догадался, чего боялся Красные Мокасины. Боялся, что с ним приключится вот это.

В любом случае скальпированный воин прав, он должен был предвидеть это. Но что же сделало его таким слепым?

Он знал ответ и на этот вопрос. Что-то внутри его испугалось или вспомнило свои прошлые страхи. Что-то внутри подобно Горю, ослабело духом при виде того, как он уничтожил деревню уичита.

Часть его, как ноготь есть только маленькая часть его руки. Но этой маленькой части было достаточно, чтобы черной краской выкрасить реальность.

Ему следовало быть осторожным. Какой смысл владеть такой силой, если его человеческое, смертное существо боится ее использовать?

Он кивнул, глядя на скальпированного воина:

– Все, что ты сказал, верно. Тебе есть еще что сказать или это все?

– Тебе не расхотелось меня убивать?

– Я убью тебя не сейчас. Я могу сделать это, когда захочу.

– Правда? И что же ты хочешь сделать сейчас?

– Найти своих друзей и убедить их, что меня не надо бояться. Вернуться к своему народу и защитить его от несчастья, которое на нас надвигается.

– Лучший способ защититься от армии Солнечного Мальчика – это присоединиться к ней, – сказал скальпированный воин.

– Возможно. Но я приму решение, когда настанет время. Сейчас ты мне помог, но я не забыл, каким подлым может быть ваше племя. И ваши советы для меня – пустой звук.

– Можно, я пойду с тобой?

– Нет.

– Можно, я буду идти сзади на расстоянии?

– Ну, если тебе этого хочется, но помни, я в любой момент могу передумать и убить тебя.

Остаток ночи он молча работал веслом, пытаясь осмыслить все те изменения, что произошли с ним. Он не чувствовал, что он переменился, он все так же ощущал себя тем, кем он был, – Красными Мокасинами. Он знал людей, из которых духи высосали душу, – пустые оболочки, лишенные всего человеческого. Он таким не был.

Когда он оглядывался назад, то казалось, он изменился после того, как создал дитя Тени и отправил его к своему народу. Именно тогда он осознал, каким сильным стал, именно тогда проглоченная им сила начала оживать.

У его народа существовала легенда о сиротах, которые в один из дней узнали, что они незаконнорожденные дети Грома. Попробовав проявить свою силу, они становились ее законными обладателями. Он испытывал нечто подобное, как будто он заслужил наконец право пользоваться той силой, которой всегда обладал.

Он поймал на себе пристальный взгляд Горя и вспомнил еще одну легенду.

– Хочешь, я тебя развяжу? Ты не убежишь? – спросил он.

Он не надеялся, что она ответит, но девушка, поколебавшись, вдруг безразличным голосом ответила вопросом на вопрос:

– А куда бежать?

Он достал нож и разрезал веревки на ее руках и ногах.

– Так ты не утонешь, если мы перевернемся. Но не нарушай данного мне обещания.

– Не буду.

И девушка снова погрузилась в молчание, но Красные Мокасины не собирался оставлять ее в покое.

– В деревне уичита… ты там ослабела духом? – попробовал он начать разговор.

– Да. Ты всех убил. И маленьких детей тоже.

– Разве может дрогнуть рука воина?

– Ты не воин. Они погибли не от руки воина. Ты – торнадо, огонь, пожирающий траву, чума.

– Разве смерч, огонь и чума виноваты в том, что они убивают?

– Виноват тот, кто их посылает убивать людей.

– Хорошо, можно, я расскажу тебе одну историю?

– Разве я могу тебе запретить?

– Жил на свете сирота, он не знал удачи, ему не везло на охоте, у него не было своего племени, у него ничего не было. Однажды он пошел в лес – обрести все или умереть. Ночью к его костру, спасаясь от филина, прибился сокол. Он просил мальчика спасти его, а филин требовал отдать ему добычу, за это филин – могущественный колдун – обещал мальчику всю силу ночи.

Но мальчик решил спасти сокола, который подарил ему глаза, зоркие, как у сокола, и силу, способную убивать добычу. Сокол превратил сироту в великолепного охотника, в бога войны.

Мы рассказываем эту историю нашим детям. Мы говорим им, что сирота сделал правильный выбор, отказавшись принять дар филина, ночного бродяги, существа проклятого. Мальчик выиграл, оказав помощь соколу. Но… – Красные Мокасины сделал многозначительную паузу. – Кто знает, в чем заключался дар филина?

– Ты знаешь, – ответила Горе.

Он улыбнулся:

– Да. Люди, подобные мне, с раннего детства слышат голос и откликаются на его призыв. Я очень хорошо помню, как это было со мной. Явился маленький человечек, Куанакаша, – его еще называют бохполи, метатель. Он предложил мне на выбор мешок с травами и военную дубинку. Но на самом деле выбора не было, в любом случае я бы стал проклятым, чумой для людей.

Но мой дядя был человеком чутким. Он заметил то, чего никто не видел, – как я разговаривал с карликом. Мой дядя был мудрый и сильный. Людям нашего племени – самым мудрым из них, тем, кто зажигает сакральный огонь, пророкам, – известно, что некоторые дети привлекают внимание духов. Но вначале дух должен усыпить бдительность матери и немного изменить ребенка, сделать его восприимчивым к словам духа. После этого они начинают тайно, не отнимая ребенка у семьи, воспитывать его на свой манер. Но эти же самые изменения дают возможность ребенку сопротивляться духам, освободиться от их влияния и власти над ним, более того, пользоваться ими, чтобы творить детей Тени из собственной души и совершать магические действия независимо от них. С помощью моего дяди я подчинил себе духов. Я отказался от малой силы, чтобы получить большую. Можно сказать, я выбрал сокола.

– Я так не думаю. Я думаю, ты с самого начала выбрал филина, но только сейчас узнал об этом.

– Я не проклятый, Горе. Я всегда поступал справедливо.

– Но сейчас, Красные Мокасины, ты уже не тот, кем был раньше.