плечом на Джованни, который как раз опустил засов и двинул по нему сверху, вцепился в деревяшку, но та заклинила намертво от удара.

— Какого черта ты вообще творишь?!

— Армани! — зашипел он от злости и удивления.

— Ух ты, вспомнил-таки старого друга!

И стоим, как ковбои в фильмах, буравим друг друга взглядами, кто первый достанет револьвер, тот и прав — а вот я теперь не уверен, что под пальто нет пистолета! Он молчал, скакал взглядом по сторонам и закипал, прямо-таки свистел чайником, того гляди сейчас взорвется, а девушка и это испортила, подбежала вся взъерошенная, дышала, как паровоз, глаза размером с фары от возмущения. Джованни успокоил, мол, все под контролем — не знаю, кого именно, это она какая-то ненормальная, еще и его заразила, видимо, хорьки же запросто бешенство передают.

— Я все еще жду объяснений.

— Потом расскажу. Сейчас не время…

— А мне кажется, самое время. У меня такая куча вопросов накопилась, что они уже из рук вываливаются. С места не сдвинусь, пока не…

Эта гадость, в смысле его подруга из семейства куньих, схватила мою руку и так сдавила, что вокруг потемнело и звездное небо Ван Гога заискрилось перед глазами. Я понял, что они это свое каратэ в одной школе проходили, Джованни тот же трюк с байкером проделал, но она и не думала отпускать — наоборот, завела руку за спину и повела вперед, тут уже два варианта, шагать или упасть. Мы зашли за полосу деревьев, присели, и опять двадцать пять в засаде — я не подписывался на боевик, особенно когда ни черта непонятно, такого режиссера на костер, потом на мыло, а может, и в обратном порядке!

Не без уговоров Джованни эта девчонка отпустила меня и шепнула, мол, под его ответственность, а тот положил палец на рот и серьезно посмотрел на меня, чтоб от меня ни звука. Ладно, я терпеливо ждал за компанию, вены на лбу повздувались, а они давай масло в огонь:

— Скоро? — спрашивает Джованни, получает кивок.

— Двадцать секунд. Готовься.

И оба уставились на тропинку, будто там вот-вот призрак появится. Я говорю шепотом, вроде бы понятным языком и разборчивыми звуками — к, т, о?

Ага, размечтался, они даже внимания не обратили на меня!

Хотя ответ и сам нарисовался силуэтом охранника на тропинке, тощего, как местные стволы деревьев, аж форма на пару-тройку размеров больше, висела лохмотьями на нем. Мда уж, да лучше бы призрак, демон и вампир в одном лице — больше толку было бы, чем от дохляка с дубинкой на поясе и бесполезной властью погон. И все-таки он героически бежал на писклявые голоса в цеху, то бишь дело дрянь — я, конечно, хотел бы чаще видеться с Джованни, но не в одной камере до конца дней! Я думаю, мой взгляд повис на нем ощутимым таким вопросом, даже ухо покраснело от тяжести, он сам повернулся и сказал:

— Просто доверься мне. Я все расскажу, когда закончим операцию.

— Операцию?!

Умеет же он успокоить, молодец, ничего не скажешь — до сих пор все это выглядело очень даже односмысленно и оправдания на его счет уже кончались, так он еще и достает из-под пальто что-то черное, округлое, с фитильком сверху. Я прищурился, проморгался даже, а то вдруг зрение барахлило от напряжения, и ущипнул себя на всякий случай, но шарик размером с яблоко ничуть не перестал быть похожим на… бомбу! Самую что ни на есть настоящую, только старую, как в фильмах про пиратов. Если все остальное с натяжкой укладывалось в рамки странного, но безобидного, то это уже ни в какие ворота не шло.

Не может же он… так просто… взять и взорвать их всех к чертям собачьим!!! Или… Ой, плевать уже, может, не может, в любом случае нужно прекращать весь этот спектакль, пока антракт на пожизненное не выдали!

Как бы я хотел способность замедлять время, чтоб на подумать хватало, а оно, как назло, неслось со страусиной скоростью, вот в руке у девушки зажигалка, вот огонек поедает фитиль после страстного поцелуя. Пришлось импровизировать, но в спешке не придумал ничего лучше, чем обслюнявить пальцы и потушить огонь. И все бы ничего (я коснулся фитилька, тот зашипел и погас), если бы нога не соскочила с мокрого корня дерева, это-то все и испортило. Я напрочь потерял равновесие и схватился за пальто Джованни, потянул его за собой, и мы кубарем вывалились из укрытия.

Стыдно, грязно, а главное — громко!

Иногда нужно поменять точку зрения, причем буквально, потому как я валялся на спине, и снизу-вверх все было вообще по-другому. Мы застыли, как восковые фигуры, а охранник повернул шею, не слепой и не глухой, зато, видимо, немой — я приготовился, мол, сейчас начнется обычное кто-вы-такие-руки-за-головы-и-не-шевелиться и в таком духе, но тот молчал и странно смотрел на нас. И вот тут-то я узнал вчерашнюю тварь с улицы, эти черные точки пустых глаз ни с чем не спутаешь, и даже думать не хочу, откуда он взял форму на замену женской одежды.

Все как в киселе — никто не знал, что делать, даже дети затихли.

Девушка ожила первой, рванулась к цеху, попутно сыпала проклятиями на меня, Джованни и ситуацию в целом. Не успел я со сбитым дыханием и сердцем-колотушкой предупредить ее, как она уже стоит перед ним, извивается, уклоняется от ударов, а сама бьет слабо, будто дразнит — толчок, прыжок в сторону, и так кучу раз. Я точно решил прозвать ее Хорицей, то бишь царицей хорьков, не только внешностью, но и движениями похожа. И вот она крутится вокруг него, небось, по слепым пятнам метит, а он все медленнее с каждым ударом, выдыхался, еще и ее укусы то тут, то там вносили свою лепту. Джованни разрывался между тем, чтобы задушить меня и помочь, оставил первое на потом.

Большую часть времени Хорица использовала крепкие мужские плечи как лестницу, запрыгивала, отталкивалась и нападала сверху, а иногда он сам метал ее как снаряд. Все это изрядно выматывало монстра, особенно когда они заходили с разных сторон, и Джованни грубо бил в живот в стиле бокса или брал в захват. Я уже в который раз задумался, не снимают ли тут кино — вместе эта парочка выделывала такие трюки, как умеют только каскадеры-акробаты со стажем.

Я помню, что этот бешеный бьет будь здоров, аж острый край зуба потрогал языком — руки там, как бамбуковые палки, мышц почти что и нет,