Надпись «Пристегните ремни» светилась на табло почти целый час. Дэвид жался к аварийному выходу и с тревогой поглядывал через иллюминатор на штормовые облака, стремглав летевшие по темному небу. Утихнет ли буря, думал он. Или тучи напрочь закроют луну? Из того, что он узнал о «Медузе» — сначала изучая «Ключ к жизни вечной», а затем из уст самого Сант-Анджело, — лунный свет был таким же важным компонентом магии, как зеркало. Он вспомнил фрагмент текста, который перевел, сидя в книжной башне «Ньюберри»:

«Воды вечности, благословенные сияющей луной,

Остановите прилив времен и пожалуйте дар бессмертия».

Только бы все получилось… Только бы магия сработала… Нужно было собрать все элементы вместе и чтобы все совпало.

Но все равно оставалось неясным, каковы шансы на выздоровление?

Наконец самолет пошел на посадку. Когда Дэвид услышал стук выпущенных шасси, он облегченно вздохнул. Ему предстояло одолеть немало препятствий. Он понимал, как не просто будет выбраться из аэропорта в такой напряженный вечер. Но Дэвид уже успел соскучиться по твердой земле. И, честно говоря, ему хотелось вновь увидеть собственные ноги. Бестелесность слишком напоминала конец существования.

Посадка получилась не очень мягкой. Ширококрылый лайнер несколько раз подпрыгнул на полосе, и встречный ветер начал его сносить то влево, то вправо. Дэвида швыряло от одной стены к другой. У него не было ни удобного сиденья, ни ремня безопасности. Кроме того, одной рукой ему приходилось придерживать венок, который давил на виски, голова болела, но Дэвид не решался снять магический предмет. Если бы он попал в руки ребят из службы безопасности, его, как безбилетного пассажира, посадили бы под арест на несколько суток.

— Просим вас оставаться на своих местах до тех пор, пока мы подъедем к терминалу, — объявил интерком.

Несколько нетерпеливых пассажиров, которые уже доставали сумки с верхних полок, послушно опустились в кресла. Дэвид воспользовался этой возможностью, тихо проскользнул по проходу и притаился у основного люка. Установка рампы вызвала еще одну задержку, но вскоре дверь отъехала в сторону. Дэвид быстро пробежал мимо стюардессы, которая, почувствовав его присутствие, инстинктивно приподняла руку. Тем временем он обогнул кресло-коляску, поджидавшую какого-то инвалида, промчался по коридору и оказался внутри терминала.

Поглядывая на знаки «таможня», Дэвид миновал еще два-три коридора. Неподалеку от эскалатора он увернулся от тележки с багажом, которая едва не отдавила ему ноги. Чуть позже взбалмошная мамаша попала ему в голень ободом детской коляски. Следуя за спиной коренастого бизнесмена, он без труда прошел через автоматические двери. У таможенных стоек Дэвид осмотрелся по сторонам и ловко протиснулся мимо девушки, которую попросили предъявить на проверку гитарный футляр. Офицер, проверявший багаж, приступил к опросу.

— Да, я сама закрывала его, — ответила девушка. — Нет, я ни на секунду не выпускала футляр из виду.

Дэвид пробежал через большой вестибюль — мимо широких окон, около которых толпились люди, пытавшиеся разглядеть прилетевших гостей. На стоянке такси виднелась бесконечная очередь. Люди пригибали головы под порывами пронизывающего ветра и притоптывали ногами, чтобы немного согреться. Такси медленно подъезжали к строгим диспетчерам, принимали пассажиров и отправлялись в путь. У Дэвида не было времени на эту процедуру, а аренда машины заняла бы, по крайней мере, около часа.

Через несколько полос — на стоянке машин, зарезервированных для частных клиентов — он увидел припаркованный темно-бордовый «линкольн». Молодой водитель, помогая пожилой паре, выгружал на тележку полдюжины сумок. Дэвид побежал через полосы, уклоняясь от машин, которые не видели его. Пользуясь тем, что водитель «линкольна» был занят стариками, он проскользнул на заднее сиденье и снял венок.

Секунду или две ничего не происходило. Дэвид даже испугался, что каким-то образом нанес себе невосполнимый вред. Затем он почувствовал покалывание в стопах — примерно такое же, как после длительного катания на коньках, когда кровь медленно приливает обратно в пальцы. На полу машины появились его ботинки. Щекотание перешло на ноги, и они тоже стали видны. Водитель вернулся быстрее, чем было нужно. Сев за руль, он начал подсчитывать чаевые. Дэвид боялся, что он может приподнять голову и посмотреть в зеркало заднего вида.

Парень потянулся к микрофону и бойко произнес:

— Вызывает машина номер шесть. Прием.

— Привет, Зак.

— Я только что выгрузил пассажиров на «Эйр Франс».

Дэвид почувствовал волнообразное ощущение, поднимавшееся вверх по торсу. Взглянув вниз, он увидел полы плаща и свою грудь. Его руки пульсировали от притока крови. Каждый волосок встал дыбом. Он с наслаждением напряг мышцы.

— У вас есть для меня что-нибудь? — спросил Зак.

— Да, имеется заказ с терминала «Алиталия», — ответил диспетчер.

— Заканчивайте с этой ерундой, — вмешался Дэвид.

Водитель подскочил на сиденье. Дэвид надеялся, что его макушка уже обрела стабильную видимость.

— Что за черт! — вскричал водитель, бросив микрофон. — Откуда вы взялись?

Дэвид показал ему горсть купюр.

— Поезжайте вперед, и они будут вашими.

Зак выглядел смущенным. Из динамика раздался голос диспетчера:

— Эй, Зак, запомнишь фамилию клиента?

— Скажите, что вы заняты, — посоветовал Дэвид.

— Это евро? — спросил водитель.

— Зак, ты еще здесь? — повторил диспетчер.

— Да, евро, — ответил Дэвид. — Они дороже долларов.

Он склонился вперед и передал водителю деньги.

— Я знаю, — сказал Зак, быстро пересчитывая купюры. — Как-никак, в школе учился.

— Тогда вы, наверное, знаете, как доехать до эванстонской больницы.

Обрадовавшись неожиданным деньгам, Зак доложил диспетчеру о неполадках в двигателе. Он отключил микрофон и с ветерком помчался в пригород. Дэвид выудил из кармана айфон Янтцена, позвонил Гэри и оставил голосовое сообщение.

— Я в такси, — сказал он. — Уже в пути.

Отключив «Блэкберри», он рассеянно посмотрел на свои руки. А вдруг будет поздно? Текст манускрипта не предполагал, что «Медуза» могла оживлять покойников. Она даровала бессмертие, но не возвращала ушедших из жизни. Он дотронулся до рубашки, чтобы еще раз убедиться в наличии медальона. Шелковая ткань мягко скользила по холодному серебру. Как странно, подумал он. Амулет не поглощал телесное тепло. Он оставался независимым от окружения, как будто находился в вакууме. Его пальцы ощупали контуры горгоны. Дэвид знал каждую прядь ее волос, каждую складку сердито насупленного лба. Однако сейчас, впервые за эти несколько часов, он испугался ее. Какой великий грех он пытался совершить?

Машина сбавила скорость, и Дэвид обратился к водителю: