class="p1">Он твердо стоял на своем. И все менее вразумительными становились доводы спорящих, пока Петр не прервал бессмысленный разговор первыми словами, что пришли ему в голову:

— Учитель, место здесь красивое, но ветер холодный и домов не видно. Разреши нам построить из снега три хижины: одну для тебя, другую для Моисея и третью для Илии.

Видение тотчас исчезло.

Позднее, когда Петр все рассказал Иуде, тот решил, что дух, ошибочно принятый Петром за Илию, был Иоанном Крестителем, а дух, принятый Петром за Моисея, — Симоном, сыном Боефа, и с тех пор забеспокоился об Иисусе, потому что духи честных людей приходят только к честным людям и никогда их не обманывают.

Глава двадцать четвертая

ДОЛГ

Не сразу пошел Иисус в Иерусалим, а сначала отправился на запад, в Сидонскую провинцию, где посетил еврейские общины. В Сарепте вдова-финикиянка, под чьим фиговым деревом он укрылся от солнца, попросила его исцелить от каталепсии ее дочь, но он отказал ей, заявив, что исцеляет только израильтян, однако спросил:

— Женщина, почему ты просишь меня об этом?

— Под моим фиговым деревом ты укрылся от солнца.

— За тень спасибо, но хлеб со стола детей нельзя кидать собакам.

Вдова не отставала.

— Не жалей собакам упавшие куски, — умоляла она его.

Тогда, вспомнив Илию, который за семьсот лет до него совершил чудо и дал вдове муку и масло, он смягчился и исцелил девочку, единственную неизраильтянку, ради которой он изменил своим правилам.

Надо понимать, его возможности были не безграничны. Опытные целители знают, что физически истощает даже один акт исцеления верой, пусть даже исполненный именем Господа, а если таких актов слишком много, то от дара вовсе ничего не остается. Однажды, когда Иисус был буквально осажден толпой в Хоразине, он почувствовал, как из него уходят силы, и крикнул:

— Кто коснулся меня?

Одна из женщин призналась, что дотронулась до его молитвенных одежд в надежде стать здоровой. Она страдала нарушением менструального цикла, отчего постоянно была нечистой.

— Воровка, ты хочешь сделать из меня фокусника?! — возмутился он и торопливо прошептал слова, препоручая лечение Господу.

Зимой он покинул Сидон и пошел через Галилею в Самарию. Желая отвлечь от себя внимание, он повсюду разослал своих учеников, куда по двое, куда по трое, а сам с Петром остановился в Капернауме, где его задержал казначей синагоги, потребовав уплаты Храмовой пошлины, которая еще во Второзаконии установлена в размере полшекеля, или двух драхм, на каждого взрослого еврея. От этой пошлины никто никогда не пытался уклониться, поэтому собирать ее было проще простого. Хотя Иисус считал, что собранные деньги тратятся неправильно, он тоже не отказался платить, правда, у него совсем не осталось денег, потому что мужья запретили Иоанне и Сусанне помогать ему. Он сказал Петру:

— Закинь уду и в первой же рыбе, которая попадется, найдешь шекель, а я пока подожду тебя тут.

Петр позаимствовал у кого-то удочку и устроился на утесе недалеко от берега. Ему необыкновенно повезло, и вскоре он поймал огромную рыбину, которая называется mouscos и дорого ценится на базаре. Не прошло и часу, как он продал ее за четыре драхмы слуге из дома казначея, а потом с издевательской серьезностью сказал самому казначею:

— С молитвой я насадил приманку на крючок и забросил крючок в Море. Посмотри, какой камень я нашел в пасти первой же рыбы!

Известно, что эта рыба, когда видит поблизости врагов, открывает пасть, чтобы укрыть своих мальков, и закрывает ее с помощью подобранного со дна камня.

Однако удача отвернулась от Петра, и когда он возвратился на утес, то ничего больше поймать не смог.

Постепенно ученики расхолаживались в своем рвении из-за того, что им стали меньше подавать, и, случалось, они неделями голодали. Одежда тоже начала изнашиваться, сандалии — рваться.

— Кто-нибудь еще примет нас за идущих к Иисусу гивионян, — сокрушался любивший принарядиться Филипп.

В Сунеме Иисус успокоил всех, пообещав, что ни один человек, оставивший дом, семью и работу во имя любви к Господу, не будет обойден вниманием в царстве Божием. Когда они на вспаханном под пар поле жевали стручки рожкового дерева, он им сказал:

— В Апокалипсисе Варуха написано: «Настанет день, и на всякой виноградной лозе вырастут десять тысяч веток, и на каждой ветке — десять тысяч веточек, и десять тысяч виноградных гроздей вырастут на каждой веточке, и в каждой грозди будет десять тысяч виноградин, и каждая виноградина под прессом даст двадцать пять мер вина. И едва житель сей богатой земли протянет руку к грозди, другая гроздь будет звать его: «Нет, сорви меня, я сочнее, и восславь мною Бога».

— Что ж, вина у нас будет вдоволь, — заметил Иоанн. — Если хватит кувшинов.

— И то же самое будет с зерном. Каждое посаженное зернышко вырастет в дерево с десятью тысячами колосьев, и в каждом колосе будет десять тысяч зерен, и каждое смеленное зерно даст десять тысяч фунтов лучшей белой муки. То же будет с финиковыми пальмами, и с фиговыми деревьями, и с айвой.

— И с маслом, и с медом тоже? — спросил Фаддей тонким голосом. На самом деле он был Леввей, а Фаддеем (Телеса) его прозвали из-за его толщины. — Моему животу уже надоели стручки и плесневелые корки.

— Исайя прорекал для Мессии в Божием царстве вдоволь и масла, и меду. Столько же, сколько теперь мы видим кислых взглядов и слышим грубых слов.

— Трудно представить, как земля это выдержит?

— Увидишь, — сказал Иисус. — Когда сын Давида займет царский престол, двенадцать мужей займут престолы пониже и будут судить двенадцать колен. От чего бы они ни отказались сегодня, в сотни раз больше возвратится им.

Глаза учеников загорелись надеждой.

— А те двенадцать царей не твои ли ученики?

— Престолы не в моей власти, и даже самый смиренный муж в царстве Божием должен для начала испить горькую чашу страданий Мессии. Не боитесь испить из нее?

— Не боимся, — ответили ученики, не зная, на что они обрекают себя.

— Оставьте страх, — сказал Иисус. — Господь накормит вас.

Когда они подошли к границе Самарии, Иисус послал первыми Иакова и Иоанна на гору Гаризим, где жил первосвященник Самарии. Они должны были сказать ему: «Царь и его свита на пути в Иерусалим. Готовься встретить его!» Однако в ответ они услышали: «Скажите царю, священники еще не готовы. Во время его триумфального возвращения из Иерусалима мы встретим его, как положено».

Иаков и Иоанн все в точности пересказали Иисусу и возмущенно завопили:

— Господи, позволь нам призвать огонь небесный