Танкуил помнил плохо. Ему было восемь лет. Полумертвый от голода, он бессильно смотрел, как его родители сгорают на кострах, и слышал их крики. Последовавшие за этим недели тоже плохо отпечатались в памяти, но забыть всеобщее презрение и насмешки он так и не смог. Танкуил был первым Даркхартом, «отроком греха, ребенком с черным сердцем», в Инквизиции за тысячу лет. В конце концов, дети, рожденные в ереси, чаще всего сами склонялись к тьме.

— Что заставило тебя пойти на это, инквизитор?

— Инквизиция переживает упадок. Ее камнем на шее тянут вниз традиции и предубеждения. Нынешние мракоборцы не способны увидеть силу, даже если она сокрыта прямо у них под носом. — Возведя глаза к небу, Герои глубоко вдохнула, а затем медленно выдохнула. — В былые времена все инквизиторы до единого были столь же могущественными, как наш Артур Вэнс. А что теперь? Мы лишь пережитки прошлого. Слишком упрямые, чтобы понять, что наше время прошло. Инквизиция слаба. Ей не устоять против наступающей тьмы, Танкуил.

Кош понял это, как и я. И неудивительно — ему, столь могущественному, быстро стало ясно, насколько слабы все вокруг. Он пришел ко мне за советом. Он искал ответы, которые в душе уже сам знал, но задавал неправильные вопросы. Я показала ему истину…

— Вселив демона в его тело?

Принуждение Танкуила снова разбилось о непоколебимую волю Герои.

— Я могу показать все и тебе, Танкуил. Я покажу тебе, что нас ждет. Пора выбирать, на чьей ты стороне.

— Свой выбор я сделал.

Селиция Герои рассмеялась:

— Они ведь даже не понимают, на что ты способен. Он боятся тебя, избегают, сторонятся, презирают, но ты борешься за них, словно ревнитель ошибочной веры.

Танкуил вынул из ножен свой меч и выставил его перед собой.

— Кош и Кессик мертвы, инквизитор.

— Что? — В первый раз за время разговора тень нерешительности легла на ее прекрасное лицо. — Ты не мог…

— Я вернулся в Сарт не один.

— Скажи мне, арбитр Даркхарт, неужели ты думаешь, что после твоей смерти хоть кто-то усомнится, что ты поганый еретик? А даже если тебе удастся убить меня, Инквизиция все равно тебя покарает.

— Они найдут доказательства. Договор, — попробовал надавить Танкуил.

Женщина лишь усмехнулась в ответ.

— Ты думал, я оставлю столь могущественный артефакт без должного присмотра, арбитр? Нет. Договор в безопасности, а я — единственный человек, способный найти его.

— Пустота, — догадался Танкуил.

— Да, — улыбнулась Герои. — Демоны Пустоты обязаны подчиняться Инквизиции. Я приказала им забрать договор и никогда никому о нем не говорить.

Если это так, значит, доказательств Танкуилу не видать. Селиция Герои была права: даже если он сможет победить, Инквизиция обвинит его в ереси и казнит.

В этот момент черный меч оказался в ее руке, и с молчаливой ухмылкой отступница двинулась на арбитра.

Джез смотрела, как кровь растекается вокруг лезвия кинжала. Тонкая красная линия сбежала по телу арбитра и пропитала шелковую простыню. Самое время одеться — причем во что-нибудь нормальное, а не в голубое полупрозрачное непотребство — и позвать хозяйку борделя, чтобы та разобралась с телом.

«А затем надо узнать, как дела у Танкуила. Он может нуждаться в помощи».

Джез приподнялась на коленях и провела между ног уголком простыни.

Внезапно глаза Коша широко распахнулись.

«Что…»

Колено арбитра врезалось Джеззет в промежность, и девушка вскрикнула. Следующий удар ногой пришелся в живот; она отлетела к стене и сползла по ней на пол, не в силах сдержать слез боли.

— Такого у меня еще никогда не было, — услышала Джез голос арбитра, которому полагалось быть мертвым.

Кош скатился с кровати и встал в полный рост. Кинжал все еще торчал у него из груди.

«Он же прошел ублюдку прямо сквозь сердце…»

— Мне говорили, что смерть — это больно, но я никогда не думал… Кто ты?

Кош взялся за рукоять кинжала и потянул. Лезвие легко вышло из плоти, а рана буквально на глазах затянулась. Всего несколько мгновений — и на коже арбитра осталась лишь тонкая красная полоска.

Джеззет не ответила. Подобрав под себя ноги, она приготовилась атаковать.

«Мастер Клинка без своего клинка…»

Кош отбросил кинжал и двинулся к своей разбросанной по полу одежде.

— Итак? Кто ты? Зачем ты убила меня?

Когда арбитр нагнулся, чтобы подобрать одну из своих кос, Джез сделала свой ход. Она прыгнула к маленькому комоду, просунула руку между ним и стеной и вытащила оттуда свой меч.

— Твой кинжал не смог убить меня, так почему ты думаешь…

Когда Джез обнажила клинок, два маленьких клочка бумаги неспешно спланировали на пол.

— Вот как, — прохрипел Кош, глядя на оружие девушки.

Джеззет даже не сразу поняла, в чем дело. Стальное лезвие светилось. Не ярко, но даже такое слабое свечение не заметить было невозможно.

Кош схватил косу и, резко рванув с места, бросился в окно. Раздались звон битого стекла и треск дерева. Джеззет, не медля ни секунды, ринулась за ним и услышала снаружи глухой звук удара, обозначивший приземление арбитра. Выглянув в окно, девушка увидела, как мертвец бежит по улице прочь от борделя. Джез посмотрела на свой меч и сразу вспомнила, как Танкуил отдавал его со словами: «Он тебе пригодится».

«Если он знал, то почему не сказал мне?»

Джеззет выпрыгнула в окно и, после короткого мгновения полета, ударилась о землю, перекатилась и вознесла безмолвную хвалу богам за то, что публичный дом никто не додумался строить высоким. Развернувшись, девушка бросилась в погоню за убегающим арбитром.

В который уже раз за свою жизнь Джез порадовалась тому, что у нее маленькая грудь. Ей доводилось видеть, как пытаются бегать пышки, и ничего приятного в этом зрелище не было. Кроме того, совсем не помешала бы одежда, но девушка понимала, что за время, нужное для одевания, Кош бы непременно скрылся. Сейчас же арбитр хоть и бежал впереди, но оторвался ненамного. Джез была быстрее и постепенно сокращала дистанцию. В какой-то момент отступник свернул за угол и исчез из виду, но всего две секунды спустя Мастер Клинка снова увидела его. В столь поздний час на улице было мало народу, но те, кто стал свидетелем этой погони, удивленно раскрывали рты, тыкали в бегущих пальцами и кричали. Джеззет старалась не обращать на это внимания, но все равно ей хотелось прикрыться. Прикрыть свои шрамы.

Их разделяло всего несколько шагов, когда Кош внезапно остановился и развернулся, а его коса опасно просвистела в воздухе. Остановиться, чтобы не напороться на лезвие, Джеззет не позволила инерция, поэтому она на ходу отклонилась влево. Острая кромка вражеского оружия прошла всего на волосок от руки девушки. Джез перекатилась назад и, приняв позу полуприседа, оказалась лицом к лицу с арбитром.