лейтенант Багуновец водрузил на вершине Вороньей горы красное знамя. Взятие Вороньей горы послужило сигналом для решительного штурма Красного Села.

На центральном направлении действовали и первыми ворвались в город подразделения 64-й гвардейской стрелковой дивизии. Преодолев сопротивление противника, бойцы вышли к центру города. Последним держался в западной части Красного Села 422-й полк 126-й немецкой пехотной дивизии. Бой шел за каждый дом. Город горел. А по шоссе сквозь огонь и разрывы на запад шли советские танки для соединения с частями, наступавшими от Ораниенбаума.

19 января 1944 г. в 19 часов 30 минут Красное Село было полностью освобождено. Первыми трофеями в Красном Селе стали – четыре исправные 406– и 410-мм орудия, еще недавно обстреливавшие Ленинград, зенитные орудия, склады, оружие. Полки, освободившие Красное Село, с боями продолжали двигаться на запад. На участке Русско-Высоцкое – Кипень передовые подразделения 42-й армии встретились с частями 2-й ударной армии, наступавшими с Ораниенбаумского плацдарма.

В этот день Москва салютовала войскам Ленинградского фронта. Двадцать артиллерийских залпов из 224 орудий прогремели в честь освободителей Красного Села, Ропши и других населенных пунктов.

За успешные боевые действия при освобождении Красного Села двадцати четырем воинским частям и соединениям присвоили наименование Красносельских. Среди них – 64-я гвардейская стрелковая дивизия, 1-я гвардейская морская артиллерийская железнодорожная бригада Краснознаменного Балтийского флота и др.

В своей книге «Балтийцы сражаются» адмирал Трибуц рассказывал об участии береговой и корабельной артиллерии в операции по освобождению города:

«Контрбатарейная борьба осложнялась тем, что часто огонь приходилось вести на предельных дистанциях. В такой ситуации быстро и точно засечь вражеские артиллерийские позиции – первейшее условие. Где только ни устраивались наши артиллерийские разведчики: на чердаках мясокомбината и Дворца Советов, на эллинге завода имени Жданова и многоэтажных жилых домах в Автово, на соснах в лесу ораниенбаумского плацдарма и правого берега Невы! Контр-адмирал И. И. Грен бывал почти на всех этих точках, лично изучал систему наблюдения за врагом и расположение его батарей.

Для нанесения ответных ударов по каждой выявленной батарее врага создавались группы в составе 6–7 артиллерийских дальнобойных батарей, а для борьбы с вновь появившимися огневыми точками были готовы резервные группы в составе 10–14 батарей.

Только в 1943 году артиллерия флота израсходовала для контрбатарейной борьбы 104 194 снаряда калибром 100–406-мм. Артиллерия флота имела уникальные по своей мощности системы, которые не предназначались для такого длительного и интенсивного использования. Но считаться с обычными нормами не приходилось.

Опыт, накопленный артиллеристами под руководством Грена, использовался сейчас.

…После мощной артиллерийской и авиационной подготовки войска 42-й армии перешли в наступление в направлении Красное Село, Ропша. На направлении главного удара действовали воины 30-го гвардейского стрелкового корпуса генерала Н. П. Симоняка, героя обороны Ханко, командира одной из первых дивизий, форсировавших Неву в январе 1943 года. Основным костяком его корпуса были ушедшие воевать на сушу матросы Балтики.

Часов в одиннадцать меня попросили срочно оказать помощь: фашисты укрепились на одной из высот в районе Красного Села, упорно огрызались и задерживали продвижение нашей пехоты. Я и раньше знал об этой так называемой цели № 23. Но все же проверил свои предположения по телефону, вызвав командира 4-й артгруппы инженер-капитана 1-го ранга И. Д. Снитко. Он подтвердил мои сведения, и я поручил ему фундаментально заняться зловредным „орешком“. Орудия калибра 406 мм вместе с артиллерией крейсера „Максим Горький“ сумели его все же расколоть. Несколько позже поступило приказание командующего фронтом подавить сопротивление противника в Малых Кабози и Виттолово. Эти цели, как и предыдущую, могли накрыть только орудия группы Снитко и линейного корабля „Октябрьская революция“. Они ударили вместе. 500-килограммовые снаряды разрушили ряд долговременных огневых точек, уничтожили много офицеров и солдат.

До штурма Кенигсберга я потом не наблюдал такого мощного огня и такой грандиозной концентрации артиллерии. В продолжение 15 января орудия нашей железнодорожной артбригады открывали огонь 136 раз и выпустили при этом 7 тысяч снарядов, а вся артиллерия флота провела 220 стрельб и выпустила 12 тысяч снарядов»[172].

Несмотря на плохую погоду, авиация также проявила себя в операции по снятию блокады Ленинграда:

«Танковые части 42-й армии с боями продвигались к Красному Селу. С ними тесно взаимодействовала 277-я штурмовая авиадивизия. 19 января во время боя командир 220-й танковой бригады сообщил авиационному представителю, что с правого фланга по оси движения бригады с юго-восточной окраины Куприяновки противник оказывает сильное огневое противодействие из противотанковых орудий и минометов. Авианаводчик, находившийся в танке, нацелил на них звено штурмовиков во главе с лейтенантом К. Д. Мамыкиным. В очень сложных метеоусловиях летчики отыскали вражеские батареи и подавили их. Полковник В. Л. Проценко радировал командиру авиадивизии полковнику Ф. С. Хатминскому и майору Г. М. Камбулатову – командиру 943-го штурмового авиаполка, непосредственно обеспечивавшего танковую бригаду: „Благодарю за хорошую работу ваших штурмовиков по сопровождению подвижных танковых групп 220-й отдельной танковой бригады, хорошее взаимодействие штурмовиков с танками и активные их боевые действия по противотанковым средствам противника“. 19 января части 13-й воздушной армии произвели 282 самолето-вылета и нанесли врагу большой урон в живой силе и технике. В этот день 42-я армия освободила Красное Село, а 2-я ударная армия – Ропшу»[173].

О танковых боях рассказывает в своей книге генерал И. М. Голушко, служивший в то время в танковых войсках:

«Весь день 14 января нас держали под Пулково. Даже 15 января, когда войска Ленинградского фронта нанесли фашистам мощный удар из района Пулковских высот, танкисты все еще ожидали приказа. И только 18 января войска, наступавшие из района Пулково, сломив упорное сопротивление противника, вместе с танкистами начали успешно продвигаться к Красному Селу. На рассвете колонны танков скрытно подтягивались для атаки. Слева – Воронья гора, сильный опорный пункт противника. Отсюда он в любую минуту мог обрушить на нас смерч огня. Кроме того, Красное Село расположено на высотках, и близлежащая местность была видна как на ладони. На месте бывшего Красного Села осталось несколько каменных домов, превращенных фашистами в крепости с пушками и пулеметами. Этот сильно укрепленный пункт надо было брать штурмом. И первыми должны были идти танкисты.

19 января после артиллерийской подготовки, которая длилась более двух часов, подразделения, наступавшие из района Пулково, подошли к Красному Селу. Танки, приняв боевой порядок, начали спускаться вниз, к железнодорожному полотну, преодолели его и пошли на Красное Село. Удар танкистов был сокрушительный. Потери, конечно, были, и немалые, но штурм удался.

Вечером 19 января из Красного Села по дорогам – на Ропшу и Кингисепп – двигались две колонны наших танков. Кингисеппское шоссе, казалось, было свободно от противника, и командир бригады вел танки вперед, поддерживая хорошую скорость. Но у деревни