За 10 дней оборонительного сражения артиллерия 3-го Украинского фронта израсходовала около 691,7 тысячи снарядов и мин. Кроме того, за это же время было израсходовано более 23 тысяч мин полевой реактивной артиллерией и свыше 200 тысяч снарядов зенитной артиллерией. Таким образом, общий расход снарядов и мин составлял около 915 тысяч.

Среди орудий нарезной артиллерии наибольший расход боеприпасов имели 76-мм дивизионные пушки (26,5 %), которые несли на себе основную тяжесть борьбы с танками противника. В этой же связи нужно рассматривать значительный расход специальных боеприпасов – бронебойных, подкалиберных и кумулятивных снарядов, выпущенных за десять дней оборонительных боев более 67,5 тысячи штук, что составляет около 20 % общего расхода снарядов без мин.

Расход 100-мм снарядов оказался невелик – всего 1404 снаряда. 122-мм гаубицы выпустили 40 556 снарядов, 122-мм пушки – 5539, 152-мм гаубицы-пушки – 16 482 (то есть 2,3 %) и, наконец, 203-мм гаубицы Б-4 – всего 101 снаряд.

152-мм гаубицы в операциях в Венгрии не применялись.

После прорыва Красной Армии в исконно германские земли, то есть на территорию, веками принадлежавшую Пруссии, перед советским командованием возникла проблема германских городовкрепостей. Решить ее можно было двумя классическими путями: штурмом и блокадой.

Англичане и американцы, столкнувшись в Северной Франции с аналогичной проблемой, как правило, блокировали немецкие гарнизоны в городах-крепостях и УРах, а сами шли вперед. Причем в большинстве случаев блокаду окруженных германских гарнизонов вели французские части. Для англичан и американцев блокада облегчалась тем, что германские гарнизоны находились на берегах Атлантики и Ла-Манша, где безраздельно господствовал союзный флот. Наконец, сами немецкие гарнизоны были малочисленны и неспособны наносить серьезные удары в тыл союзникам.

Совсем иная ситуация сложилась на Восточном фронте. В городах-крепостях были сосредоточены сильные группировки немцев. Через эти города проходили стратегические коммуникации, и обойти их было достаточно сложно и небезопасно. Поэтому советское командование в большинстве случаев принимало решение штурмовать города-крепости. Исключение составляли лишь прибрежные города-крепости, как, например, Либава, капитулировавшая в начале мая 1945 г.

В 1945 г. такие решения Ставки поддерживали как на фронте, так и в тылу, но с 1960-х гг. они стали подвергаться критике деятелей «либеральной интеллигенции», большинство которой не видело разницы между пушкой и гаубицей.

Крупные германские города в Восточной Пруссии построены примерно по одной схеме. Новый город вплотную примыкает к старому, отгорожен от него полосой бульваров. Дома как в центре, так и на окраинах каменные, многоэтажные, с плоскими крышами. Широкие прямые улицы пересекают большие площади. Планировка города (обычно радиально-кольцевая или прямоугольная) облегчала продольный обстрел улиц и устройство на них различных фортификационных сооружений.

Парки, скверы, сады у отдельных зданий внутри нового города благоприятствовали маскировке живой силы и техники оборонявшихся и представляли собой удобные районы огневых позиций артиллерии и минометов.

Кирпичные и каменные здания с массивными стенами позволяли создавать в них опорные пункты с многослойной системой огня, с хорошо укрытыми и трудноуязвимыми огневыми точками. Оборудование огневых точек в соседних зданиях и инженерные сооружения на прилегающих улицах превращали такой опорный пункт в хорошо укрепленный узел сопротивления.

Тесное расположение домов по улицам позволяло, проламывая стены домов и заборы между дворами и садами, скрытно перебираться из одного здания в другое, не выходя на улицу.

Бои за крепость Познань хорошо описал В.И. Чуйков, командовавший в 1945 г. 8-й гвардейской армией:

«25 января первый эшелон штаба армии развернулся в 12 километрах восточнее города в местечке Сважендз. К 12 часам стало известно, что наши части во многих местах к югу и к северу от Познани форсировали Варту, захватили плацдармы и расширяют их, двигаясь на запад. Новые попытки овладеть обводами восточных фортов Познани не принесли никаких результатов: там оборонялись, как доносили разведчики, очень сильные гарнизоны.

Оставлять Познаньскую крепость без сильной блокировки нельзя: враг мог вырваться и нанести удар в тыл наступающим частям. Но такая блокировка отнимет у нас много сил. Самое лучшее – разгромить гарнизон противника. Поэтому в тот же день было решено: силами 39-й гвардейской стрелковой дивизии, захватившей плацдарм севернее города, нанести удар и овладеть северными фортами. Командир 29-го гвардейского стрелкового корпуса, удерживающий плацдарм южнее Познани, двумя дивизиями атакует форты крепости с юга и юго-запада. Армейская танковая группа переправится через Варту южнее Познани и выйдет в район Юниково в готовности разгромить противника в случае его отхода из города на запад. Главные силы 4-го и 28-го гвардейских стрелковых корпусов продолжали наступать вдоль южного берега Варты на запад с ближайшей задачей – захватить с ходу Мезеритцкий укрепленный район и выйти на Одер. 1-й гвардейской танковой армии предстояло закончить переправу главных сил через Варту южнее Познани и, наступая быстрыми темпами, не давать противнику закрепиться на подготовленном рубеже.

Против фортов и укреплений Познани с востока развернулась на широком фронте одна 82-я гвардейская стрелковая дивизия. Частей 69-й армии вблизи города еще не было.

Выполняя это решение, части 4-го гвардейского стрелкового корпуса к исходу дня 25 января своими передовыми частями вышли к Сборникам, 28-й гвардейский стрелковый корпус достиг рубежа Хмотово – Золотково, а 39-я гвардейская стрелковая дивизия развернулась на фронте Самоховице – Пентково и вплотную подошла к фортам крепости. Дивизии 29-го гвардейского стрелкового корпуса тем временем развернулись на фронте Виняры – Яниково – Антонин – Франово – Любонь – Юниково, обеспечивая форсирование реки танковой армией и ее наступление на запад.

Артиллерия резерва Главного командования, следовавшая в колоннах за войсками, была разделена на две мощные группы: северную и южную. Сотни ее стволов нацеливались на крепость. Общее наступление было назначено на утро 26 января.

В то время когда мы готовились к штурму, войска нашего соседа – 69-й армии – отставали от нас на два суточных перехода. Упрекать за это нельзя: всякое бывает, когда противник оказывает упорное сопротивление. Они были очень нужны нам, мы их ждали, но даже по радио не могли с ними установить связи. Запросили штаб фронта. Наш запрос вызвал удивление. Нас начали уверять, что части 69-й армии сражаются в центре города… Разбираться во всем этом нам было некогда…

Наконец-то появились части 69-й армии. Один ее корпус – 91-й – в составе двух слабоукомплектованных дивизий под командованием генерал-лейтенанта Ф.А. Волкова – вечером 27 января подошел к Познани и был подчинен мне для атаки и штурма крепостных сооружений.

К этому времени нам стало известно, что гарнизон города вместе с батальонами фольксштурма насчитывал до 60 тысяч человек. Впоследствии комендант Познани генерал Маттерн показал, что гарнизон города состоял из двух юнкерских школ, запасного учебного дивизиона штурмовых орудий, одиннадцати батальонов внутренней охраны, частей аэродромного обслуживания, учебного авиаполка, двух офицерских школ, двух саперных батальонов, боевой группы «ленцер» из местных эсэсовцев, семнадцати рот, сформированных из солдат-отпускников и солдат 10-й моторизованной, 251, 6 и 45-й пехотных дивизий, разгромленных в предыдущих боях. Всей этой группировкой командовал полковник Коннель. Он принял гарнизон от генерал-майора полиции Маттерна, отстраненного от этой должности за неимением боевого опыта. Маттерн оставался в Познани, помогая новому коменданту крепости. Накануне нашего прихода к Познаньским укреплениям Коннель получил звание генерала»[143].