— Ну ладно, комики, хватит… задолбали вы меня уже своими хохмами! — рассердился Эспадо. — Додик, ты там где? Хватит уже бродить, Паганель ты наш доморощенный… Все к столу. Садитесь с нами покушать, бабушка…

— Благодарю, милый… и то, поем. Только ты уж еще одну ложку положи… как это для кого? Для НИХ…

24 июня 1941 года. 18 часов 20 минут.

Гродненская область. Шоссе Вильно — Минск

— Эх, не успели…

Генерал Руссиянов печально поглядел на карту, расстеленную на капоте М-1…

— Не успели мы к Сморгони… Опередил нас немец!

— Ну что же! Тогда мы будем драться прямо тут! — решительно сказал Ворошилов и топнул по асфальту запыленным, высоким кавалерийским сапогом. Так, что звякнула серебром шпора! — Ну, Иван Никитич, как думаешь гостей встречать?

— Разведчики сообщили, что впереди идет бой… Кто там сражается — непонятно, но вроде артиллерия слышна. Значит, какое-то время у нас есть… — задумчиво сказал Руссиянов. — Вот, Климент Ефремович, мое решение: как видим, на Минск идут две основные дороги, не считая железной, шоссе и грейдер. Считаю возможным оседлать их, расположив вверенные мне войска следующим образом: В первом эшелоне справа занимает оборону 85-й полк под командованием подполковника Якимовича, а слева 355-й стрелковый полк под командованием полковника Шварева. Во втором эшелоне в четырех-пяти километрах от первого займет рубеж обороны 331-й стрелковый полк под командованием полковника Бушуева. Правее 85-го стрелкового полка перейдет к обороне приданный мне 603-й стрелковый полк 161-й стрелковой дивизии, ежели успеет добраться. Слева у меня соседей нет. Фланг висит в воздухе. Одно радует — немец через лес вряд ли попрется. И чтобы его в этом убедить, я посылаю саперов устраивать лесные завалы. Всю дивизионную артиллерию, кроме ГАП, ставлю на прямую наводку. Гитлеровцы наверняка основной удар направят вдоль шоссе. Там легче пройти танкам. Да, видать, нелегко придется третьему батальону 85-го СП, обороняющему шоссе. Но уверен, что батальон не дрогнет. Лучший батальон полка! Командует им коммунист капитан Ф. Ф. Коврижко, участник боев на Карельском перешейке, кавалер ордена Ленина. Такой не подведет. Не должен подвести! Что касается сводных «литерных» полков, то я считаю, что бросать части, вооруженные только стрелковым оружием, против минометов, артиллерии, танков, бесполезно, да и просто преступно. И людей погубишь, и обороняться потом нечем будет. Посему направляю их в резерв группы войск, откуда буду брать пополнение на покрытие предполагаемых потерь…

— Какой полагаете ППП?[149]— осторожно, как спрашивают родственников о состоянии ракового больного, поинтересовался Ворошилов.

— Не менее ПЯТИДЕСЯТИ процентов в первые сутки боя! — четко, твердо, уверенно ответил Руссиянов. — И что же? Наше дело солдатское, стреляй да умирай…

— Мясником тебя назовут… скажут, врага трупами завалил… — с горечью заметил Ворошилов.

— Кто скажет? — Руссиянов с удивлением глянул на Ворошилова. — А… суки штабные… Так мне боевую задачу надо выполнить… Любой ценой. Надо будет — я комендантский взвод в окоп положу и сам рядом с винтовкой лягу.

— Вместе ляжем, Иван Никитич… Вместе… — с грустной улыбкой сказал Ворошилов.

24 июня 1941 года. 18 часов 22 минуты.

Гродненская область. Шоссе Вильно — Минск

Запись в Журнале Боевых действий 25-го танкового полка 7-й танковой дивизии вермахта:

«В течение дня полк уничтожил бронепоезд, 15 колесных машин, 5 полевых и 6 противотанковых орудий большевиков в битве за Zalessie.

Однако вследствие больших потерь в танках из трех батальонов полка сформировано два батальона. В строю находятся 149 танков.

Командир полка оберст фон Ротенбург был тяжело ранен при взрыве большевистского бронепоезда. Так как полк находится в отрыве от главных сил дивизии, то ему предложено было эвакуироваться вначале на самолете „Физелер Шторьх“, а затем на бронемашине. Полковник отказался от обоих вариантов. Отказался он также от танкового эскорта, ибо полк был уже серьезно потрепан, и отправился на лечение на автомобиле.

По сообщениям полевой жандармерии, автомобиль с полковником фон Ротенбургом найден на шоссе, не доезжая Сморгони. Полковник и его спутники зверски убиты холодным оружием. На обочине шоссе многочисленные следы копыт, уходящие в лес. Казаки?»[150]

24 июня 1941 года. 18 часов 24 минуты.

Большак Каменец — Пружаны

Вроде, та же лесная дорога, как две капли воды похожая на ту, что привела их к «непроходимому» болоту. (Спасибо бабушке Олесе… Эспадо с непривычным чувством нежности к совершенно незнакомой ему старой женщине потрогал странный деревянный оберег, одетый на прощанье ему на шею сморщенной, высохшей маленькой рукой со стариковскими коричневыми пятнышками на дряблой бледной коже… Он никогда в своей жизни не знал, что же это такое — «abuela»… но если бы это была его родная бабушка, она, наверно, именно так же нежно обняла его и так же сказала, этими же самыми словами, только по-португальски: «Seja valente, meu neto!»[151]).

Да, такая же дорога, такое же синее июньское небо, такой же лес по-обочь…

Но это уже вражеский тыл. И кажется, что воздух здесь совсем другой, и вокруг тебя все звенит, как провода под высоким напряжением, предупреждая об опасности. Враг совсем рядом. А вот и ОН…

Русские солдаты, издревле, говоря о супостате, кем бы он ни был, турком ли гололобым, немцем ли шведским, немцем ли французским или иным прочим немцем (от немоты — по-русски не понимающий), называют его — ОН. Так уж издревле на Руси повелось…

Они ехали как на параде — стройными рядами… Впереди, на головном мотоцикле, тот самый сердобольный унтер, который выпустил птичку из клетки в горящей синагоге…

Ревут моторы, за колонной поднимается хвост пыли, которой ветерок припудривает придорожные елочки да осинки.

В своих огромных мотоциклетных очках они похожи на злобных, инопланетных жуков… Ну что же, русская служба дезинсекции уже здесь!

Увидев впереди танк, унтер вполне естественно решил, что он свой, и знаком руки приказал колонне мотоциклистов принять вправо… «Беспощадный Красный Пролетарий» аккуратно взял левее…

Первые ряды мотоциклистов врезались в лобовую броню, и танк легко, играючи, смял их. Другие пытались взять правее — и огромная боевая машина охотно довернула им навстречу…