Мало кто из российских журналистов сумел попасть на встречу, но на Венесуэлу она транслировалась полностью. Общение с депутатами продолжалось два часа. Чавес выступал довольно сдержанно. Он оживился только после того, как депутаты аплодисментами поддержали его утверждение об исторической значимости идей социализма. Он рассказал об особенностях социалистического строительства в Венесуэле, о своих беседах с Фиделем Кастро.

Потом Чавес ответил на вопросы депутатов. Г. Зюганов спрашивал о создании единой социалистической партии. С. Бабурин — о том, как готовится Боливарианская революция защищать себя. Отвечая на вопрос К. Затулина, какой позиции придерживается Венесуэла в вопросах возможного отделения Косова, Чавес ответил, что расчленение стран — это империалистические попытки их ослабить. Он подчеркнул, что США финансируют сепаратистские движения, особенно на нефтеносных территориях — в Венесуэле и Боливии, например.

Следующие встречи прошли в Ростове-на-Дону, где вместе с Владимиром Путиным Чавес присутствовал на скачках на приз Президента. Позже Чавес рассказал, что Путин дал ему русских денег, чтобы сделать ставки, но, увы, Чавес поставил не на тех лошадей и проиграл. Путин, кстати, тоже. В Ростове-на-Дону в неформальной обстановке Чавес познакомился с руководителями ряда стран СНГ.

Важной частью визита в Ростов-на-Дону стало посещение завода, на котором изготавливали заказанные Венесуэлой вертолёты. Чавес встретился с венесуэльскими пилотами, проходящими шестимесячную подготовку в учебном центре. Президент был доволен тем, что услышал от них: российские аппараты надёжны, просты в управлении, идеальны для эксплуатации в разнообразных климатических и географических условиях Венесуэлы. Самый крупный в мире вертолёт Ми-26 будет очень полезен при выполнении социальных миссий.

Издевательская тональность некоторых российских СМИ в отношении иностранных политиков, борющихся за права «униженных и оскорблённых», за иной, более справедливый мир, приобретала особую остроту, когда речь заходила о Чавесе. Неолиберальная пресса России обычно использует западные кальки в подаче событий в Венесуэле и оценки её лидеров. «Образ» венесуэльского президента подавался, если можно так сказать, в жанре «элитарного превосходства». Изобилие уничижительных эпитетов в массмедиа сказывалось порой на объективности российских политологов, занимающихся Латинской Америкой. Один из них так однажды отозвался о венесуэльском президенте: «Сам Чавес — выходец из бедноты, из провинции. Он плохо читает и говорит по-испански, у Чавеса плохие манеры, он изъясняется как крестьянин». Здесь верно только то, что Чавес выходец из бедноты, из провинции. Всё остальное — выдумки тех, кто создавал образ корявого, грубого мужика, неведомо как и зачем затесавшегося в «большую политику».

На фоне новой генерации деятелей в России, не имеющей, как правило, прочной мировоззренческой консистенции, выстраданных идеалов и объединяющей оптимистической программы для народа, Чавес действительно смотрится как странный «реликт» эпохи социально-классовых схваток, «десантированный» в наш XXI век из прошлого столетия, а то и века XIX. В нём апологетов Нового порядка раздражало всё. Но особенно — внутренняя независимость, мощный потенциал лидера «от Бога», его вера в социалистическое будущее человечества и, без преувеличения, атмосфера «победоносности», «мессианства», которая окружала этого человека.

Надо отметить, что российские дипломаты и разведчики, работавшие в Венесуэле, объективно оценивали личность Чавеса, игнорируя стереотипы, навязываемые Западом. В чём, по правде сказать, не всегда находили ответное понимание в Москве. Особенно это было заметно в критическом 2002 году, когда западная пресса устами виднейших обозревателей предвещала скорое падение Чавеса, а из нашего посольства в Каракасе таких категорично пессимистических выводов не поступало.

Венесуэла, ориентируемая Чавесом на построение «Социализма XXI века», не выглядит стопроцентно подходящим партнёром для России, в муках рождающей «Капитализм XXI века». Поэтому, считают политологи, несмотря на заявляемую Россией прагматичность внешней политики, углубление «союзнических отношений» между Венесуэлой и Россией имеет свои пределы. С точки зрения правящей элиты России, у Чавеса было слишком много импровизаций, слишком много отжившей идеологии, слишком много лозунгов! Мы через всё это давно переступили, к прошлому возврата нет.

Подтверждением такой точки зрения может служить наблюдение комментатора оппозиционной газеты «Универсаль», сделанное во время встречи на высоком уровне в Каракасе в ноябре 2005 года: «Это произошло в Мирафлоресе в день подписания соглашения с Россией в присутствии вице-премьера Российской Федерации Александра Жукова (который произнёс 813 слов) и Уго Чавеса (который произнёс 3903 слова, в соответствии со своим ежедневным рационом). Многосторонний поиск обозначений для определения идеологии нашего автократа может считаться завершённым после анализа его выступления. Наш президент и революционер с задворков планеты является в глубине своего политического сознания большевиком, ностальгирующим по ленинизму и сталинизму. Он оценивает коммунистическую революцию как универсальную модель прогресса и считает себя призванным судьбой принять в Латинской Америке вахту героев Одессы и Сталинграда. Его “Социализм XXI века” может стать неким “хорошим” отражением Советов, сдобренным христианством и геваризмом.

Члены русской делегации не знали, как реагировать на прочувствованные слова уважения “ко всему хорошему, что сделал для мира Советский Союз одним фактом своего существования”, “к тем моторам, которые заработали в отечестве Советов в 1917 году” и к “огромному вкладу русской революции в развитие мира”. Чавес дважды выразил своё сожаление по поводу драматического завершения “советского социалистического опыта”. Напомнив, что “только революции, а не эволюционные процессы создают качественные скачки в развитии общества”, он сообщил русским, что, приехав в Каракас, они “попали в эпицентр урагана”, что “однажды всё это взорвётся”: “Сегодня Сталинградом идей является Латинская Америка, которая станет тем, чем Россия стать не смогла”. Для того чтобы у его слушателей не оставалось сомнений в том, кто нынче является ведущим лидером советской революции в латиноамериканском варианте, наш президент пропел финальные строки “delirio del Chimborazo” о “равновесии Вселенной”. Оно улучшится, если до максимума укрепить отношения между Москвой и Каракасом»(Цит. по: Antonio Pasquali. El discuso chavista: una autodefinicion / / El Universal. 15.01.2006.).

Автор комментария был прав в том, что члены российской делегации попали в двусмысленную ситуацию. Чавес произнёс панегирик их родине, но хвалил-то он Советский Союз, прежний советский строй, его неуспешную, но, в принципе, героическую попытку революционного прорыва в будущее. Сожаление венесуэльского президента по поводу катастрофы было искренним, и одновременно проскальзывало глубоко запрятанное желание проверить реакцию русских гостей. Каким будет их отклик? Отзовутся ли они на его пассионарность? Почувствуют ли его искренность? Нет, вряд ли он смог рассмотреть что-то солидарное в почти непроницаемых лицах членов русской делегации, таивших глубоко запрятанное недоумение и замешательство.