В октябре 1955 года британские начальники штабов, произведя оценку ущерба, составили следующую докладную записку:

«а) Бёрджесс и Маклин были советскими агентами на протяжении многих лет до своего побега. Они были, очевидно, защищены от разоблачения и увольнения другими высокопоставленными чиновниками британского правительства и, в первую очередь, Форин Офис.

б) Маклин имел доступ практически ко всем составленным на высоком уровне планам и политическим решениям, являвшимся совместными проектами США, Великобритании и Канады. Являясь руководителем шифровальщиков, он имел доступ ко всем английским дипломатическим кодам и шифрам, а так же возможность копировать все входящие и исходящие сообщения.

в) Что касается разработок США, Канады и Великобритании по атомной энергии, а также послевоенной политики США и Великобритании в Европе и всей сопутствующей информации, она, вплоть до даты побега, безусловно, вся попадала в руки русским. Возможно, через советское посольство в Лондоне.

г) Все британские и, возможно, некоторые американские дипломатические коды и шифры, существовавшие до 25 мая 1951 года, известны Советам и для нас бесполезны.

В части безопасности следует считать, что все американские и британские планы, предшествовавшие 25 мая 1951 года, скомпрометированы. …Вероятнее всего, следует предполагать полную компрометацию на дату побега»[1043].

Пагубное влияние Маклина очевидно, но с предательством Бёрджесса все не так просто. В следующем году Сенатский подкомитет по внутренней безопасности снова рассмотрел дело Маклина и Бёрджесса. Было допрошено много ключевых фигурантов, в том числе сестра Маклина Гарриет Ширс. Чиновники желали установить, оказали ли влияние оба дипломата своими разоблачениями на войну в Корее.

В письме Госдепа сказано: «Департамент не смог выявить информацию, которая доказала бы, что события, затронувшие безопасность США, могут быть прослежены назад до девятимесячного пребывания Бёрджесса в Вашингтоне на посту второго секретаря». И еще: «В архивах департамента нет информации, указывающей на то, что Бёрджесс, работая в дальневосточном департаменте Форин Офис в 1948 году, предоставлял информацию, ценную для китайских коммунистов и нанесшую вред Соединенным Штатам»[1044].

Нам известны некоторые материалы, которые Бёрджесс передал русским, и то, что они были настолько объемными, что значительная их часть так никогда и не была переведена. Российский офицер Кислицын упоминал, что Бёрджесс поставлял документы целыми портфелями и в один из моментов потребовал у русских чемодан. Но нам известно лишь то, чем русские решили поделиться в таких авторизованных книгах, как «Смертельные иллюзии» (The Deadly Illusions) и «Драгоценности короны» (The Crown Jewels). Это захватывающие рассказы, но относиться к ним следует с осторожностью, поскольку у русских властей могли быть совсем другие цели. Безусловно, есть еще очень много материалов о Кембриджской шпионской группе, которые до сих пор хранятся на полках. Из «Драгоценностей короны» нам точно известно, что в 1941–1945 годах Бёрджесс передал в московский Центр 4604 документа[1045]. Среди них телеграммы, которыми Форин Офис обменивался со своими представительствами за рубежом, меморандумы и протоколы заседания кабинета и начальников штабов.

Но даже если нам известно, какая документация была передана, мы не знаем, кто ее видел, когда и как он использовал информацию. Ирония судьбы заключается в том, что чем сенсационнее материал, тем меньше к нему доверия. Сталин и его когорта не могли поверить, что все это не является грандиозной дезинформацией. Кроме того, если информация не совпадала с советскими оценками, ее игнорировали. Большая часть предоставленных Бёрджессом сведений, исходя из соображений безопасности и практического удобства, передавалась устно, и при дальнейшей передаче их можно было легко исказить.

Что мог передавать Бёрджесс русским? Наверняка все, что написал сам, но также все, что попадало к нему на стол, и все, что он видел. Будучи личным секретарем Гектора Макнейла и экспертом по Дальнему Востоку, он видел много важных и секретных документов, особенно значимых во время конференций четырех держав, когда британская позиция иначе становилась бы известной Советам только во время переговоров. Он, как известно, работал допоздна и в выходные дни и имел доступ к сейфам с секретными документами, но даже простые тексты зашифрованных телеграмм были полезны для дешифровки. Мы можем предположить, что он передавал информацию о послевоенных мирных конференциях и учредительных встречах ООН, НАТО и ОЭСР, планах послевоенного восстановления Германии, непосредственных переговорных позициях на конференциях, таких как по разработке Брюссельского договора.

Гай Бёрджесс был превосходным манипулятором. Он умел манипулировать людьми и распространять слухи. Он был в высшей степени общительным человеком, всегда посещал вечеринки и ночные клубы, и его расходы, как правило, оплачивались другими. В Форин Офис помнили, что он всегда посещал общее чаепитие в 4 часа и заглядывал в чужие кабинеты. Он знал, как добывать информацию, используя шарм, провокацию, силу убеждения и знания. Если надо было, он не брезговал и шантажом. Этот человек, предположительно, хранил все любовные письма – мало ли что может оказаться полезным? – и легко предоставлял свою квартиру для свиданий. Людям он нравился. Ему доверяли. И Бёрджесс этим пользовался.

Горонви Рис писал: «Гай обладал потрясающим объемом информации, способной дискредитировать многих людей в этой стране. Сбор информации – его личное хобби. Такой у него был естественный инстинкт, и он использовал его с целью сплетен и для личного удовольствия. Думаю, она также являлась мощным оружием для давления и шантажа»[1046].

Том Уайли, Деннис Проктор и Фред Уорнер могли не быть советскими агентами, но могли и быть, поскольку делились с Бёрджессом интересной информацией, которую узнавали на службе. Можно только предполагать, какую информацию он получал, к примеру, от Гая Лидделла и Дэвида Футмена во время еженедельных визитов в мюзик-холл. И всегда можно было заявить в свое оправдание, что Бёрджесс работает ради дела антифашизма, русские – союзники или, скажем, информация нужна для какой-то тайной британской организации.

Помимо документов, работая на МИ-5 и МИ-6, он мог передавать списки агентов, трактовать политику и человеческие характеры и сообщать сведения о слабых местах отдельных личностей, которые впоследствии могли оказаться полезными для оказания на них давления.