Три года… Хотелось бы Томасу и Ребекке знать, где они окажутся в этот знаменательный для их семьи день. И мистер и миссис Чейз дали зарок: где бы им ни пришлось в тот момент находиться, они не запамятуют о втором дне рождения своих детей и хотя бы мысленно, но будут вместе с Майком и Джеймсом…

Через три года службы в Контрабэллуме дважды воскресшие из мертвых Ребекка и Томас не могли вспомнить даже собственных имен, не говоря уже об остальном…

Деньги, что остались у Чейзов после выплаты клинике, супруги положили на долговременный банковский счет при условии, что их дети получат право распоряжаться этой суммой по достижении ими совершеннолетия. Банк также обязался не разглашать имена тех, кто преподнес Майку и Джеймсу сей щедрый подарок.

На последнем условии настояла старшая сестра Ребекки – Дженифер. Раньше сестры находились в довольно прохладных отношениях, но, несмотря на это, Дженифер согласилась взять опеку над племянниками до возвращения их отца и матери из «долгосрочной военной командировки». Дженифер единственная из всей малочисленной родни Чейзов знала о том, насколько опасна командировка, за участие в которой сестре и ее мужу заплатили такие деньги. И Ребекка не стала возражать, когда Дженифер прямо заявила, что собирается усыновить близнецов, если их родители не вернутся в течение четырех-пяти лет. А также не рассказывать в дальнейшем Марку и Джеймсу о том, чьи они в действительности дети. Впрочем, старшую сестру Ребекки можно было понять – Дженифер не хотелось создавать в будущем лишних проблем ни себе, ни своим приемным детям.

Удивительно, но после всех этих перипетий, тягот и лишений Томас и его жена ощутили неимоверное облегчение. Они, конечно, надеялись, что еще вернутся к Марку и Джеймсу, которые к тому времени станут полностью здоровыми и счастливыми. И пусть иных утешений кроме этих надежд у Чейзов не было, супруги отправились в Контрабэллум с чувством исполненного долга. И с мыслью о том, что их жизнь прожита не зря. Какова бы ни была цель научных экспериментов, которые вскоре ожидали подопытных добровольцев, Томас и Ребекка уже достигли в проекте «Превентор» своей истинной цели, причем задолго до его начала.

Может быть, именно поэтому судьба так долго не могла выбрать, какую же награду им за это вручить: предоставить шанс узнать забытую правду или же избавить от мук, позволив умереть в полном забвении…

– Как же я хочу, чтобы ты тоже был здесь и увидел это, Том… – горестно вздохнула Ребекка Чейз, поставив обратно на полку фотографию. На ней играли в мяч и радостно смеялись два восьмилетних мальчугана-близнеца. И хоть оба они были похожи как две капли воды, а Ребекка последний раз видела их в двухмесячном возрасте – причем сама она об этом совершенно не помнила, – мать была абсолютно уверена, кто из них кто. Того, который бежал с мячом впереди, звали Джеймс, а догонявшего его брата – Марк. И не иначе.

К сожалению, Ребекке не у некого было поинтересоваться, обманул ее или нет материнский инстинкт. Она проникла в дом своей сестры Дженифер незаконно, когда хозяйка, ее муж Люк и их приемные дети отсутствовали. Кажется, семья Робертс – такую фамилию носили теперь Марк и Джеймс – отправилась к озеру на пикник. Наблюдавшая за ними с самого утра Ребекка видела, как погрузили они в свой автомобиль удочки и корзинки с продуктами, а затем уехали. По всем признакам, Робертсы собирались вернуться домой только вечером.

Поэтому Чейз не торопилась. Даже если хозяева по какой-то причине возвратятся раньше, Ребекка сможет ускользнуть из дома прямо у них под носом. В буквальном смысле – невидимой. За это следовало благодарить посттерминальных реаниматоров института Контрабэллум, наградивших миссис Чейз столь уникальным талантом.

Впрочем, не только им. Ребекка умела проделывать еще и не такой фокус. Другой свой талант она применила, когда проникала в дом Робертсов, пройдя через защищенные ультрапротектором двери с той же легкостью, что и хозяева. Система безопасности никак не отреагировала на вторжение постороннего человека: открыла замок на входной двери и позволила Чейз беспрепятственно разгуливать по комнатам, словно у себя дома… Конечно, если так можно было сказать о человеке, который уже давно не имел собственного крова.

Ребекка не была злоумышленницей, поскольку не держала за душой никаких злых помыслов. Ну разве только испытывала к Робертсам зависть, вполне естественную для женщины со сломанной судьбой. Но Чейз была достаточно выдержанным человеком, чтобы обуздать эту слабость и не позволить ей отравлять рассудок. Ребекка вторглась в жилище старшей сестры лишь для того, чтобы посмотреть, как живется Марку и Джеймсу с их приемной матерью.

Об этой детали близнецы, разумеется, не знали. И, как обещала Дженифер, вряд ли узнают в дальнейшем. Чейз не собиралась ломать сложившийся порядок вещей. Они с Томасом произвели на свет этих детей и помогли им излечиться от тяжелой болезни. Следующие восемь лет мальчиков воспитывала Дженифер, и именно ей они улыбались на этих фотографиях, которые Ребекка вот уже несколько часов разглядывала в детской комнате. Однако улыбались лишь благодаря своим настоящим родителям, и Чейз очень этим гордилась. Для человека, который из всей своей прошлой жизни помнил лишь последние пять лет, было приятно осознавать, что жизнь эта прожита не зря.

На полках стояло еще много фотографий, а самые лучшие из них были увеличены и вывешены на стены. По настенным снимкам можно было не только проследить, как росли и взрослели близнецы, но и определить, насколько ответственно подошла Дженифер к их воспитанию, документируя каждое значимое событие в жизни ребятишек.

Марк и Джеймс в коляске на прогулке. Оба мальчугана еще совсем крошечные, а на заднем плане видна мемориальная доска педиатрической клиники. Наверное, это был первый снимок близнецов, сделанный Робертсами. Интересно, сколько времени уже прошло с тех пор, как Чейзы расстались с сыновьями…

А на этом снимке – Ребекка даже задержала дыхание, – конечно же, чьи-то первые шаги. Люк Робертс поддерживает сзади… ага, Джеймса, чтобы тот не упал, а сам при этом улыбается еще счастливее, чем вставший на ножки ребенок. Значит, Марк начал ходить чуть позже… Верно, вон он, похожий снимок, рядом…

А это, несомненно, день рождения: торт со свечами, нарядные дети и родители, много гостей… Четыре свечки на торте – значит, уже миновал год, как Марк и Джеймс выписались из клиники. Как много детей приглашено на праздник… Неужели у Робертсов столько друзей? Гостеприимный дом, ничего не скажешь…

Марк и Джеймс в парке аттракционов… В океанариуме… Где-то за городом, катаются на катере… На костюмированном празднике в детском саду… Дома, вместе с Люком собирают игрушечную железную дорогу…

От обилия впечатлений у Чейз пошла кругом голова, и она уселась на одну из детских кроватей, при этом не прекращая рассматривать фотографии.

– Будь здесь сейчас Том, он бы наверняка что-нибудь вспомнил, – подумала вслух Ребекка. – А я не могу… Даже момент их рождения – и тот стерся из памяти… Ничего не осталось… Ничего…

Больше всего Ребекке хотелось сейчас заплакать, но у нее это не получалось. Жалеть себя она не привыкла, а плакать от радости никогда не умела. До самого вечера Чейз просидела на краешке кровати, подперев в задумчивости подбородок и глядя на фотографии детей. И лишь когда ее занятию начал мешать сумрак, она спохватилась и решила уходить. Ребекку так и подмывало прихватить с собой на память одну-две фотографии, но она не поддалась искушению. Потому что знала: каждый из этих снимков дорог Робертсам не меньше, чем был бы дорог ей, и пропажа не останется незамеченной.