многократно повторенной фразы о ключах! Он имел в виду ключи к Внешним Вратам, тем самым, что связывают наш мир с ненавистным языческим прошлым, а может быть, и с отвратительными сферами настоящего. Теперь я понимаю, почему племянник владельца таверны в неотвязных кошмарах видит Черный Камень над циклопическим черным замком. Если когда-нибудь в эти горы придут археологи, они, возможно, отыщут под лесистыми склонами кладезь самых невообразимых тайн. Сдается мне, пещера, в которой турки поймали адскую тварь, — не просто пещера. Страшно даже вообразить гигантскую реку вечности, текущую между нашим временем и эпохой, когда земля тряслась и вставала на дыбы, когда рождались эти синеватые горы и хоронили под собой немыслимое.

А может, и не найдется на свете храбреца, который вонзит кирку в землю под Черным Камнем и обнаружит шпиль и замок из снов…

Ключ! Да, это ключ, символ забытого ужаса. Ужаса, обреченного чахнуть, блекнуть в преисподней, откуда он тайно выполз однажды на черной заре мира. Но о каких еще дьявольских тварях упоминал фон Юнцт и чья чудовищная лапа сокрушила его горло? С той ночи, как мне удалось прочесть манускрипт Селима Багадура, я более не сомневаюсь: все сказанное в «Черной книге» — правда. Человек не всегда был царем земли. И ныне он разве не калиф на час? Не ждут ли в пучинах земных бесчисленные полчища адских гадов, когда на их улицу придет праздник?

Перевод Г. Корчагина

Тварь на крыше

Крыла шелестят над изломами крыш,

Копыта гремят по мосту.

А я, затаившись в потемках, как мышь,

Купаюсь в студеном поту.

По чью же ты душу явился, о рок,

Из древних и тайных глубин?

Минует ли гибель? Пришел ли мой срок?

И кто ты, ночной исполин?

Джастин Джеффри, «Из древней страны»

Позвольте начать мой рассказ с упоминания о том, что просьба Тассманна о встрече явилась для меня сюрпризом. С этим субъектом я никогда не дружил и даже не приятельствовал, меня раздражали его торгашеские замашки, а три года назад мы и вовсе сошлись в яростном диспуте — Тассманн пытался дискредитировать мой научный труд «Свидетельства существования на Юкатане культуры науа», плод кропотливых многолетних исследований. Так что наши отношения можно было назвать какими угодно, но только не любезными.

Все же я согласился принять Тассманна. По-прежнему его манеры оставляли желать лучшего, он изъяснялся отрывисто и резко, но на сей раз это нельзя было объяснить неприязнью ко мне. Бросалась в глаза рассеянность, словно его занимало нечто несравнимо более важное, нежели наш давний конфликт.

Цель визита выяснилась очень скоро. Тассманну понадобилась моя помощь в поиске первого издания «Безымянных культов», прозванного читателями «Черной книгой» — не из-за цвета обложки, а из-за мрачного содержания. С таким же успехом он мог бы попросить, чтобы я разыскал для него оригинальный греческий перевод «Некрономикона». И пусть коллекционирование книг — моя страсть, которой после возвращения с Юкатана я отдавал почти все свободное время, мне никогда не доводилось слышать о том, что дюссельдорфское издание «Безымянных культов» фон Юнцта все еще существует.

Следует сказать несколько слов об этой редкой книге. Местами она крайне сумбурна, ее тема — невероятна, и по этим причинам автора долго считали маньяком, а его сочинение — бредом сумасшедшего. Но факт остается фактом: фон Юнцт сорок пять лет путешествовал по самым необычным местам, раскрывая загадки исчезнувших цивилизаций, и большинство его суждений до сих пор не опровергнуты. Тираж первого издания был невелик, и почти все экземпляры оказались сожжены своими перепуганными владельцами, когда автор погиб при таинственных обстоятельствах. Он был задушен у себя в комнате, наглухо запертой изнутри, однажды ночью в 1840-м, через полгода после возвращения из Монголии. Чем он занимался в этой стране — тоже вопрос, оставшийся без ответа.

Через пять лет некто Брайдуолл, лондонский издатель-пират, опубликовал труд фон Юнцта. Том изобиловал дрянными иллюстрациями, орфографическими ошибками, переводческими огрехами и прочими несуразицами, обычными для таких дешевых, непрофессионально изготовленных книг. Это еще сильнее опорочило фон Юнцта; издатели и читатели надолго забыли о его произведении, и лишь в 1909-м оно было опубликовано в Нью-Йорке издательством «Голден гоблин пресс».

На сей раз текст подвергся столь тщательному редактированию, что от первоначального объема осталось три четверти. Зато книга красиво оформлена внешне, украшена изысканными внутренними иллюстрациями Диего Васкеса, а уж тот дал волю своей недюжинной фантазии. Первоначально издательство рассчитывало на массового потребителя, но в последний момент возобладали эстетические инстинкты. Так что себестоимость книги оказалась весьма высока — пришлось увеличивать и отпускную цену.

Все это я попытался объяснить Тассманну, но тот бесцеремонно прервал меня: дескать, в подобных вопросах он не является полным невеждой. Один экземпляр книги, выпущенной «Голден гоблин пресс», украшает его библиотеку. Именно в нем мой гость обнаружил некую фразу, возбудившую его интерес. И если я помогу ему заполучить том, выпущенный в 1839 году, мне не придется жалеть о потраченном времени. Он безусловно понимает, что бесполезно предлагать мне деньги, но в любом случае не останется в долгу. Скажем, как насчет отказа от всех обвинений в связи с моими юкатанскими исследованиями и полновесного извинения в «Сайентифик ньюс»?

Должен признаться, что это предложение меня потрясло. Разумеется, я понял: раз Тассманн идет на столь серьезные уступки, у него и впрямь ко мне дело огромной важности. Но я считал, что полностью опроверг его доводы и реабилитировал себя в глазах общественности, о чем и сказал ему напрямик. Однако добавил, что не желаю ставить его в унизительное положение и сделаю все от меня зависящее, чтобы выполнить просьбу.

Он рассеянно поблагодарил и удалился, напоследок дав понять, что хочет найти в «Черной книге» полный эпизод, который явно был сокращен при подготовке позднего издания.

Я разослал письма друзьям, коллегам и книготорговцам и вскоре понял, что взялся решать не самую простую задачу. Лишь через три месяца мои усилия увенчались успехом — с помощью профессора Джеймса Клемента из города Ричмонд, штат Виргиния.

Я оповестил Тассманна, и тот первым же поездом прибыл в Лондон. Горящими от волнения глазами он впился в толстый пыльный