Гилльем приложил руку ко лбу, пытаясь защититься от жгучего июньского солнца, и стал считать корабли: один, второй, третий, четвертый…

Море спокойно катило свои волны.

— Они разорвут нас, — услышал Арнау за спиной.

— Сровняют город с землей.

— Что мы можем сделать против войска?

Двадцать седьмой, двадцать восьмой. Гилльем продолжал считать.

«Нас сровняют с землей», — повторил про себя Арнау. Сколько раз он говорил об этом с торговцами и коммерсантами? Барселона была открыта со стороны моря. От Санта Клары до Фраменорса город оставался без всякой защиты! Если чье-нибудь войско придет в порт.

— Тридцать девятый и сороковой. Сорок кораблей! — воскликнул Гилльем.

Тридцать галер и десять широкопалубных судов. Это было войско Педро Жестокого. Сорок кораблей с наемниками, обученными воевать, против обычных горожан, внезапно превратившихся в солдат. Если им удастся высадиться, сражение развернется прямо на берегу и на улицах города. Арнау почувствовал, как холодок пробежал по спине. А как же женщины и дети… Мар? Они разгромят Барселону! Будут грабить, насиловать женщин. Мар!. Арнау оперся о Гилльема, снова думая о ней. Она была молодой и красивой. Он представил себе, как девушка попадет к кастильцам, будет кричать, просить о помощи… Где тогда будет он?

Берег продолжал заполняться людьми. Сам король явился сюда и стал отдавать приказы своим солдатам.

— Король! — крикнул кто-то.

«А что может сделать король?» — хотел было сказать Арнау.

Вот уже три месяца Педро IV находился в городе, собирая войско, чтобы выступить на защиту Мальорки, на которую грозился напасть Педро Жестокий. В порту Барселоны оставалось всего лишь десять галер — остальной флот был на подходе, — которым предстояло сражаться в самом порту!

Арнау покачал головой, пристально наблюдая за парусами, постепенно приближающимися к берегу. Кастильскому флоту удалось обмануть их. С начала войны прошло уже три года, сражения сменялись перемириями. Педро Жестокий напал сначала на королевство Валенсию, а затем на Арагон. Он захватил Таррагону, что непосредственно стадо угрожать Сарагосе. Вмешалась Церковь, и Таррагону передали кардиналу Педро де ла Жужие, который должен был рассудить, кому из двух королей будет принадлежать город. Было также заключено перемирие на один год, но даже это не определило границ королевств Мурсии и Валенсии.

Во время перемирия Педро Церемонному удалось убедить своего сводного брата Феррана, тогдашнего союзника Кастилии, пойти на предательство, и, сделав это, инфант напал и разграбил королевство Мурсию, дойдя до Картахены.

Стоя на берегу, Педро IV приказал оснастить десять галер, чтобы горожане Барселоны и жители соседних городов, которые уже начали прибывать на берег, сели на корабли с теми немногими солдатами, которые были с ним. Всем кораблям, большим и маленьким, торговым и рыболовецким, предстояло выйти навстречу кастильской армаде.

— Это безумие, — пробормотал Гилльем, глядя, как люди бросались в лодки. — Любая из этих галер налетит на наши корабли и расколет их пополам. Погибнет много людей.

Кастильский флот был еще далеко от порта.

— Он не пощадит нас, — услышал Арнау чей-то голос. — Он разорвет нас.

Педро Жестокий прославился своей беспощадностью. Молва о нем разнеслась далеко за пределами его владений. Он казнил своих незаконнорожденных братьев — Федерико в Севилье и Хуана в Бильбао, а год спустя и свою тетку Леонору, после того как продержал ее в тюрьме все это время. Какой милости можно было ожидать от короля, который убивал собственных родственников? Педро Церемонный, в отличие от него, не казнил Хайме Мальоркского, несмотря на многочисленные предательства и войны, которые тот начинал.

— Лучше было бы организовать оборону на берегу, — прокричал ему в ухо Гилльем. — На море это сделать невозможно. Как только кастильцы победят, они не оставят камня на камне от Барселоны.

Арнау согласился. Почему король взялся защищать город на море? Гилльем был прав, как только они преодолеют таски.[8]

— Таски! — заорал Арнау. — Какой из наших кораблей есть в порту?

— Что ты собираешься делать?

— Таски, Гилльем! Ты что, не понимаешь? Какой корабль стоит в порту?

— Китобойный, — ответил тот, показывая на огромный тяжеловесный корабль с широченным днищем.

— Пойдем, времени нет.

Арнау снова побежал к морю, смешиваясь с возбужденной толпой. Оглянувшись, он крикнул Гилльему, чтобы тот ускорил шаг.

Берег превратился в муравейник из солдат и горожан Барселоны, стоящих по пояс в воде. Одни пытались залезть в маленькие рыбацкие лодки, которые выходили в море, другие ждали, пока подплывет какой-нибудь портовый лодочник, чтобы отвезти их на любой из больших военных или торговых кораблей, стоящих на якоре в порту.

Арнау, увидев, как подплывает один из лодочников, бросился в воду, пытаясь опередить тех, кто тоже направлялся к лодке.

— Пойдем! — крикнул он Гилльему.

Когда они подошли к лодке, она была уже переполнена, но лодочник узнал Арнау и предоставил им место.

— Отвези меня на китобоец, — попросил его Арнау, когда лодочник уже собрался отплывать.

— Сначала на галеры. Это — приказ короля.

— Вези меня на китобоец! — рявкнул Арнау.

Лодочник покачал головой. Люди в лодке начали роптать.

— Молчать! — крикнул Арнау. — Ты меня знаешь. Я должен добраться до китобойного судна. Барселона… твоя семья зависит от этого. Все ваши семьи могут зависеть от этого!

Лодочник посмотрел на большой широкодонный корабль. Придется немного отклониться от курса. А почему нет? Зачем Арнау Эстаньолу его обманывать?

— На китобоец! — приказал он двоим гребцам.

Как только Арнау и Гилльем схватились за веревочные лестницы, которые им сбросил капитан корабля, лодочник сменил курс и направился к ближайшей галере.

— Людей на весла! — приказал Арнау капитану еще до того, как ступил на палубу.

Капитан подал знак гребцам, которые сразу же расселись по банкам.

— Что будем делать? — спросил он.

— К таскаму — ответил Арнау.

Гилльем одобрительно кивнул.

— Аллах, да будет прославлено имя твое! Сделай так, чтобы у хозяина получилось.

Но если Гилльем понял намерение Арнау, этого нельзя было сказать о войске и горожанах Барселоны. Когда они увидели, как китобоец вышел в открытое море без солдат и без вооруженных людей, кто-то сказал:

— Он хочет спасти свой корабль.

— Жид! — крикнул другой.