— От одной до трех, — Горский улыбнулся. — Последние данные!

— Ну вот. Кто их убирает — ежу понятно. Это могут сделать только сами ассасины. Невесты о себе ничего не знают до момента приближающейся смерти или до момента инициации. Вопрос: а ассасинам-то это зачем?

— Богатства Старца Горы? — предположил Горский. — Как в прошлом году.

— Вряд ли. Тогда за этим стоял Синихин-Слон, наш бывший сотрудник, бедный фидаин. А сейчас всем руководит Роберт-Антуан Вуаве, подданный Ливана. Он как-никак председатель Совета директоров Итало-Французского банка, ему за пенсией в собес не бегать. Богатый человек! Чего же он хочет?

Горский меланхолично перебирал четки, у него были такие черненькие, из косточек оливы.

— У меня только одна гипотеза, — медленно проговорил Заратустров, останавливаясь перед своим фальшивым окном с видом на мост Ново-Николаевска, — только одна. Видите ли, мы привыкли расценивать Невест как хранилища информации. Мол, кто вытащит из них все это, тот и силу получит. Но есть и другая теория. Видите ли, сейчас говорят, что информация — форма энергии. Ну, такая же, как тепловая. То есть, иначе говоря, если все содержимое винчестера этого компьютера, — полковник показал на свой монитор, — перевести в тепловую, предположим, энергию, то полгорода точно на воздух взлетит. На молекулярном уровне это сделать невозможно — не те объемы. А на ментальном — вполне. Вот я и думаю: а не использует ли Вуаве этих Невест, как танки?

— Что?

— Танки. То есть базы с «горючим». С информацией.

— Но он ведь эти танки уничтожает.

— Не скажите, не скажите, Игорь Борисович. Вот меня тут Элина Глебовна натаскала по компьютерным знаниям, так везде этими примерами пользуюсь, не обессудьте. — Полковник рассеянно посмотрел на экран свого рабочего компьютера, попыхтел сигарой. — Вот если мы файл с жесткого диска удаляем, он куда попадает?

— В «Корзину», — пожал плечами Горский.

— Правильно. А если у нас есть сервер, то удаление части файлов с подключенного компьютера лишь повышает ценность информации на сервере, — пробормотал Заратустров. — Вот видите? По идее, с каждой убитой Невестой ценность оставшихся растет. А точнее — их энергетическая ценность. По закону сохранения энергии, пусть в этом случае своеобразно толкуемому, сила ВСЕХ Невест в итоге сконцентрируется только в одной. Вуаве, используя ее чудовищную силу, хочет взорвать мир. Но как?! Не спичку же поднести к фитилю, не чеку выдернуть…

Заратустров остановился у большого ватмана на зажимах. Давно предлагали поставить электронное табло с карандашиком, но он отказывался — любил по старинке. Сейчас на ватмане были нарисованы те самые цифры вокруг буквы «Т»: единица — тринадцать — двадцать один. Заратустров долго смотрел на них и внезапно вздрогнул, выронил сигару. Та откатилась под стол, но он не обратил внимания на это, а возбужденно уставился на Горского и ткнул пальцем в треугольник цифр.

— Игорь Борисович, смотрите! Единица означает самого Старца и его Монаду: первое движение Универсального Ума, Целостность. Тринадцать — это, как известно, число участников Тайной вечери. Но это для христиан… А для Старца это число означало небесные сферы, располагающиеся под Солнцем, то есть — его фидаины. Двадцать один — это срок, необходимый для превращения неблагородных металлов в серебро. Знак совершенства, сумма числового значения Божественного имени — Aheihe, Аллах Акбар! И еще, — полковник хлопнул по листу так, что он едва не лопнул, — смотрите! Единица в левом нижнем углу, тринадцать — в нижнем правом, двадцать один — в центре.

Горский привстал, оскалился. Он, очевидно, тоже только сейчас обратил внимание на «неправильно» нарисованный треугольник. Ему, начальнику отдела шифрования и нумерологии, было стыдно. Экстрасенс торопливо сел и чуть покраснел.

— Вуаве не хочет сам стать Старцем. Он хочет превратить кого-то, простой неблагородный металл, в серебро, опираясь на Разум Старца, — читай: энергетику — слева и силу фидаинов, то есть эмоции — справа. Одним словом, поздравляю нас с вами опять, Игорь Борисович!

Заратустров потер пальцами большой лоб и неожиданно рявкнул яростно:

— Женить он будет «невесту» нашу!!! Вопрос — на ком?

Через несколько минут Заратустров назначил рабочее совещание. Передавая Горскому текущие документы и подписанные приказы, полковник распорядился:

— Операции «Невеста», «Тетрада» и «Шаман» объединяем в одну. Пусть Элина Глебовна, как начальник штаба, подготовит приказ. Вы — руководите непосредственно. Думаю, нам придется расконсервировать группу «алхимиков».

Горский усмехнулся:

— Они уже готовы к этому, Александр Григорьич?

Заратустров скривился:

— Молоды еще, конечно, ребятки. Им бы еще потомиться годик-другой в практиках. Но выхода нет. Людей не хватает. Да, и будьте осторожны, — Заратустров уколол Горского предостерегающим взглядом. — В этой группе, у них, у «лабораторщиков» — «крот». Либо тот, кто работает на ассасинов, либо сам — ассасин. Эти мерзавцы ведь известны тем, что могли становиться кем угодно, — полковник невесело усмехнулся, — даже Танцующими Волшебниками!

Вставая, Горский поинтересовался:

— Один вопрос, товарищ полковник.

— Да.

— Как назовем объединенную операцию? Вы всегда очень метко придумываете.

— Как назовем? — Заратустров смотрел в экран компьютера, на котором сверкало солнце в ажурном плетении моста. — А вот как: «Корзина». Все, идите, Игорь Борисович. Мне надо тут посидеть, помараковать!

В Париже немало мест для любителя утонченного разврата: и попроще, и похитрее. Здесь, в «Club d’Amour»[36]на «Рю Троян», недалеко от Триумфальной Арки, клиенты сидели в креслах холла, куря сигары; над ними, на стеклянном полу этажа, танцевали обнаженные девушки, и все их прелести оказывались отлично видны. Аристид Неро не стал курить, он только постоял, а потом, увидев нужные приметы, ткнул пальцем:

— Вот эту.

Служитель, итальянец, покорно склонил голову:

— О’кей. Она будет ждать вас в девятой комнате, мсье.

Спустя несколько минут высокий, бритый наголо человек в пиджаке-френче цвета бутылочного стекла и высоких «русских» сапогах вошел в девятую комнату. Из полусумрака и портьерной ткани выступила вперед нагая китаянка. Густая копна волос облегала ее маленькую головку. Неро сунул руку во внутренний карман френча. В ту же секунду девушка резко закинула руки назад, и тотчас в бледный лоб чиновника департамента полиции Иль-де-Франс уперся короткий, как палец, ствол Heckler 4Koch Р7 M13 — любимого пистолета немецкой полиции. Неро замер, поморщился:

— Ву Линь, я равнодушен к женщинам… Я не собираюсь вас насиловать! Успокойтесь и уберите оружие. Я всего лишь потянулся за сигарой.