Директор стоял перед ней. От его голого черепа отвалился кусок плоти.

– Я ждал большего от Читателя, Агата, – сказал он. – Ты же знаешь, что случается с теми, кто встаёт на пути у любви.

Агата побагровела.

– Ты никогда её не получишь. Никогда, пока я жива.

Синие глаза Директора школы налились кровью.

– Так и запишем.

Он занёс Сториана, словно кинжал, и с оглушающим криком бросил его в Агату.

Агата закрыла глаза…

Кто-то врезался в неё, и они упали на землю.

Глаза Агаты открылись.

Рядом с ней лежала Софи. Сториан пронзил её сердце.

Директор школы поражённо вскрикнул.

Бой вокруг прекратился.

Окровавленные ученики в полной тишине повернулись и увидели разлагающегося директора, который неподвижно стоял над телом ведьмы, спасшей жизнь принцессе. Телом их одноклассницы.

Перепачканные грязью лица всегдашников и никогдашников исказили гримасы ужаса и стыда. Они предали друг друга и проиграли бой настоящему врагу. Стремясь к глупой мести, они нарушили тот самый баланс, который должны были защищать. Но когда они нашли взглядами Директора, их юные лица посуровели. А потом серебряные гербы-лебеди на формах школ Добра и Зла стали ослепительно белыми и ожили, крича и махая крыльями.

Маленькие птицы взлетели с форм в тёмное небо и собрались в один блестящий силуэт. Директор школы побледнел, увидев светящегося призрака. Знакомое лицо – снежно-белые волосы, точёные скулы, тёплые синие глаза…

– Ты – всего лишь дух, брат мой, – нахмурился Директор школы. – Без тела у тебя нет никакой силы.

– Пока, – послышался чей-то голос.

Из леса через ворота школы, хромая, вышел профессор Садер, весь изодранный колючками. Дрожа, профессор Садер посмотрел на призрака в небе.

– Пожалуйста.

Призрак доброго брата спикировал с неба и вошёл в тело Садера с его согласия.

Садер вздрогнул, его карие глаза широко распахнулись, затем закрылись, и он упал на колени.

А потом глаза снова открылись – уже синие, блестящие.

Директор школы отшатнулся. Кожа на руках Садера превратилась в белые перья, его зелёный костюм лопнул и осыпался клочьями ткани. Перепуганный Директор превратился в тень и бросился к озеру, но Садер взлетел в воздух следом за ним; его человеческие руки превратились в гигантские белые лебединые крылья. Он догнал тень и схватил клювом. Громко по-птичьи закричав, он разорвал тень на куски, и на поле битвы посыпались чёрные перья.

Садер посмотрел с неба на Софи, лежавшую на руках Агаты, и у него на глазах выступили слёзы. То было последнее, что он увидел в жизни. Принеся себя в жертву, он рассыпался золотой пылью.

Из замков выбежали профессора, освобождённые от проклятия Директора школы. Профессор Доуви остановилась первой, за ней – все остальные. Губы леди Лессо дрожали; Кларисса взяла её за руку. Профессор Анемон, профессор Шикс, профессор Мэнли, принцесса Ума – у всех них были одинаково испуганные, беспомощные лица. Даже Кастора и Поллукса различить не представлялось возможным. Все опустили глаза в знак траура, понимая, что опоздали и уже не поможет никакая магия.

Ученики столпились вокруг Софи, умиравшей на руках Агаты. Агата отчаянно пыталась зажать рану, обливаясь слезами.

Рядом с ними присел Тедрос.

– Я помогу, – сказал он и попытался поднять Софи на руки.

– Нет… – прохрипела Софи. – Агата…

Тедрос безмолвно отошёл, оставив её в объятиях своей принцессы.

Агата прижала Софи к груди, измазав руки её кровью.

– Ты теперь в безопасности, – тихо сказала Агата.

– Я… не хочу… быть злой, – выдохнула Софи.

– Ты не злая, Софи, – прошептала Агата, коснувшись её изуродованной щеки. – Ты человек.

Софи слабо улыбнулась.

– Только если у меня есть ты.

В её глазах зажёгся огонёк жизни.

– Нет… не сейчас… – слабея, прошептала Софи.

– Софи! Софи, пожалуйста! – К горлу Агаты подкатил ком.

– Агата… – Софи сделала последний вдох. – Я люблю тебя.

– Подожди! – закричала Агата.

Ледяной ветер задул последние факелы, и почерневший замок Добра исчез в тумане.

Всхлипывая и дрожа, Агата поцеловала Софи в холодные губы.

Чёрные перья задрожали на мёртвой земле, разбросанные под ногами учеников. Пока они в ужасе разглядывали их, Агата положила голову на утихшее сердце Софи и безмолвно зарыдала. Холодный, окровавленный Сториан из блестящего стал серым – его работа наконец была окончена.

Учителя обнимали учеников и потихоньку уводили их, но Агата по-прежнему сидела и сжимала в руках тело Софи. Она понимала, что скоро придётся её отпустить, но не могла. Её щёки были перепачканы кровью подруги; она слышала, как плачут ученики, как ветер завывает над полем битвы, как её неглубокое дыхание холодеет, коснувшись трупа…

И как бьётся сердце.

Губы Софи снова приобрели прежний цвет.

Кожа стала блестящей.

Рана затянулась, она резко, отчаянно вдохнула и открыла изумрудно-зелёные глаза.

– Софи? – прошептала Агата.

Софи коснулась её лица и улыбнулась.

– Нашей сказке принцы вообще не нужны, верно?

Через туман пробилось солнце, осветив оба замка золотым светом. Трава вокруг Сториана снова зазеленела, и перо, вернувшись к жизни, ярко засверкало и вернулось назад в свою башню. Чёрные, розовые и синие одежды учеников превратились в серебряные, раз и навсегда покончив с прежним разделением.

Радостные учителя и ученики бросились к девочкам и вдруг остановились. Софи и Агата начали мерцать, и через несколько секунд их тела стали прозрачными. Они повернулись друг к другу; в шуме ветра они услышали то, чего не слышал больше никто: бой городских часов, всё ближе и ближе…

Глаза Софи заблестели.

– Принцесса и ведьма…

– Друзья, – ахнула Агата.

Она посмотрела на Тедроса. Её принц с криком потянулся к ней…

– Подожди!

Но его пальцы уловили лишь свет.

Девочки исчезли.