— Должны… Вольг…

— Я уже, — Олег лежал, раскинув ноги в упор, на плоском валуне. — А потом, — процедил он, — всем подарки давали… пиз…ли называются… больно — но всем досталось… Один негритенок пошел купаться в море…

— Десять, — сказал Йерикка, переставляя прицел "дегтярева".

— Чего? — спросил Олег.

— Десять их было. Негритят.

— Было…

"Крах!" Йерикка увидел, как шагавший примерно в трехстах саженях, впереди остальных, стрелок покатился вниз по камням.

— Офицер, — доложил Олег, — сейчас еще радиста…

— Голову убери, отстрелят, — посоветовал Йерикка дружелюбно. — Как без нее стрелять будешь? Лучше скорострелки посшибай.

— Далеко, не достану…

Ответный огонь заставлял горцев прятаться. Олег лежал совершенно открыто, бравируя перед лицом опасности и находя в этом острое наслаждение. Но когда по нему, подбираясь все ближе, полоснул ливневый пулемет, мальчишка скатился с камня, хохоча и забрасывая за плечо винтовку:

— Ну уж хватит, — выдохнул он, — двое офицеров и два радиста — неплохо!

— Все, все, они пошли! — крикнул Йерикка, припав к пулемету. — Почему Холод молчит?!

Олег оглянулся. Холод стоял на коленях, за гранатометом, задравшим рыло с разлапистой треноги. Кольчуга, и рубашка на груди были широко распущены, лицо застыло, в оскаленных зубах — веточка вереска. Морок лежал рядом, закинув ногу на ногу и скрестив руки — глаза задумчиво устремлены в небо, голова — на коробке тромблонов.

— Братишка, — подождав, пока стрелки подойдут на три сотни сажен, сквозь зубы процедил Холод, перегнав веточку из одного угла рта в другой.

— Что, братишка? — лениво откликнулся Морок.

— А идут сюда, братишка.

— По что идут, братишка?

— Не ведаю. Может так… — и Холод с каменным лицом изрек невероятную похабень о намерениях стрелков.

— То я не дам, братишка.

— А я-то дам… — и Холод нажал спуск. — А дам! Да вот так дам! И так-то разом дам! А мало — то часом и так дам! На, на, на, на, на-а-а-а!!!

ТКБ ревел, засасывая ленту и отъезжая по земле. Холод что-то кричал, навалившись на него животом. Морок, перевернувшись на бок, подавал, и ТКБ лупил длинными очередями, цепочки взрывов вставали ломаными линиями, и падали между этих линий стрелки… Прочая стрельба — даже рев «утеса», из которого стрелял. Гостимир, не пробивалась сквозь оглушительный гром — и вдруг всё разом прекратилось. Стволы курились сизым дымком. Холод сплюнул, и подвел итог:

— То и раз. Спи подале, братишка.

Йерикка подобрался к Гоймиру. Тот рассматривал карту, прижав ее коленом.

— Сейчас тут будут вельботы.

— А то, — досадливо отозвался Гоймир. — Пещеры тут должны стать, ухоронки с давна еще… Йой, вот!.. Все, часом уходим живой ногой, живой ногой! — замахал рукой Гоймир, запихивая карту в подсумок. — Пошли!

Йерикка вздохнул и поправил головную повязку:

— Гоймирко, у всех уже в зубах навязло это "пошли".

— А? Да шел бы…

— Нет, правда.

— Так что мне… Добро! Двигаем!..

…Вход, отмеченный на карте, оказался на месте. Сразу за ним уводил вниз с резким уклоном широкий, но не очень высокий коридор, все остановились возле самой дыры, держи наготове оружие, а Йерикка, пройдя дальше, наткнулся на строчки, врезанные в камень стены — здесь хозяева этих мест, племя Каменных Котов, сообщили данные о пещере.

— Сквозная! — обрадовано крикнул Йерикка. — Пошли!

— Ну?! — торжествующе и воинственно поинтересовался Гоймир. Йерикка засмеялся:

— Двигаем!

* * *

Олег боялся, что потеряет под землей представление о времени. Но почти сразу выяснились две странные вещи. Во-первых, он неплохо видел в вечной, кромешной тьме. Во-вторых, откуда-то пришло отчетливо осознание того, КУДА и СКОЛЬКО они идут. Сперва спускались минут пятнадцать, потом — с час — шли прямо на север, минут двадцать поднимались и снова шли прямо — минут пять, пока впереди не забрезжил свет. Белый, дневной. Все сразу остановились.

— Мы где-то недалеко от выхода к Светлому Озеру, — сказал Йерикка. — Под нами сейчас Птичья, она впадает в Светлое.

— Ушли, — вздохнул Данок и, сделав еще несколько шагов, поднял лицо к свету, падавшему из отверстия в каменном своде. — Одно дождь…

— Уйди оттуда, — сказал Йерикка хмуро.

— Про что, надоела темь!

— Уйди, я сказал! — шепотом прикрикнул Йерикка.

— Хун родйан?! — резко каркнули сверху. — Хаусйен, комма!

— Йой! — Данок навскидку выстрелил, вверх из «архара» и отскочил в коридор. Наверху зашумели, послышались шаги, стук, крики.

— Дажьбог пресветлый! — Гоймир припечатал Данока к стене. — Да что ж ты, безголовь!.. Они ж тут всякую дыру, что отхожее место, обсели!..

— Данваны, — оскалился Резан. — Ладом, сами данваны, не выслуги…

Сверху начали стрелять, но как-то неактивно. Гоймир предусмотрительно отвел всех подальше — и вниз выпалили ракетой. Стены дрогнули, со свода посыпались камни, заклубилась мелкая пыль.

— Славяне! — закричали сверху тем самым бездушным, металлическим голосом, от которого у любого из горцев шла дрожь по спине, который однозначно ассоциировался с данванами. — Вы там, мы это знаем! Вход перекрыт! Бросайте оружие и ждите на месте! Мы гарантируем вам жизнь и безопасность в плену!

— А то, — пробормотал Одрин. Сверху кричали:

— Считаем да ста! Потом пускаем вниз газ и удушим вас! Боя не будет! Поймите — боя не будет! Вы просто передохнете там! Поступите разумно! Раз!..

И один голос громко считал, а второй кричал и кричал правильные, разумные, скучные слова… Горцы, посматривая на ставшее смертельно опасным отверстие, из которого сеялся мелкий дождик, молчали, ждали слов князя. На Данока жалко было смотреть, он выглядел, как побитым щенок.

Ни слова о сдаче не прозвучало.

— Йерикка, — спросил Гоймир, когда сверху про кричали "сорок семь!", — тут можно выйти к Птичьей-то?

— Да, — коротко ответил рыжий горец.

— Так веди. Живой ногой.

Йерикка молча повернулся и побежал. Топот шагов последнего горца утих где-то в каменных извилинах коридоров, когда сверху упали и мягко, почти бесшумно разорвались два резервуара с газом. Бледно-серые, похожие на туман облака заклубились в свете солнца, поднимаясь все выше, потом сверху по сброшенным веревкам ловко соскользнули, держась одной рукой и зажав в другой оружие, фигуры хобайнов. Они разбежались по прилегающим к пещерке коридорам, только несколько человек остались стоять непосредственно под проломом.