Милые бранятся, только тешатся, – Японец впервые за последние недели улыбнулся.

Милый Макс вернётся, Эли, – тихо, почти шёпотом сказал Макс. – Не дождутся. Я тебя в одиночестве не оставлю.

К тому же это великолепный способ провести разведку боем, проникнуть в банду, – сказал Ошима-сан. – Если Директор окажется захваченным, значит, ПРЕС-С можно считать переметнувшимся на сторону врага, и…

Ну, Директор это ещё не весь персонал, – возразил Макс Эмберг. – Останутся же люди, которые не поддадутся соблазну, продолжат выполнять долг… Человечество должно узнать, что есть… э-э, кристаллический храм. В котором рано или поздно… сбудется же…

Ты уверен, что ОБ ЭТОМ должно знать ВСЁ человечество? – скептически поинтересовался Избранный. – Тебе элитного курорта для богачей мало, хочешь устроить зону отдыха для народа?

У каждого человека должен быть ШАНС, – упрямо сказал Эмберг-младший.

У каждого человека и без нашей помощи есть шанс, – сказала Эллен. – Каждый волен искать свободу, пусть она и миф… Спасать того, кто не хочет быть спасённым, нет смысла. Кто хочет – сам отыщет.

Ты оптимистка, – снова улыбнулся Японец. – Но мне нравится, что ты пришла к определённому выводу… достойному ярко выраженной индивидуальности, я бы сказал.

– Ну, в общем, кому как хочется, а я к Директору. Я желаю быть проще, ближе к народу. Народ Метафедерации любит ПРЕС-С, значит… пусть прессеры для народа и постараются. Для того налогоплательщики их и содержат, в конце концов. Ошима-сан, будь добр, направь наше «Солнце» к ближайшему пункту Сети.

ОН

Спросил бы кто Макса, на кой ляд он отправился в тропики столицы Метафедерации, вразумительного ответа не получил бы. Не говорить же, что «послушался советов внутреннего голоса, велевшего прибыть именно сюда», и только сюда… После такого честного ответа прямая дорога в психушку: вот где полным-полно психов, что придерживаются Своей Волны да слышат всякие там Голоса, пресловутую Свою Музыку и даже Гармонию Сфер.

Но тем не менее он прошёл из «ближайшего» пункта Сети миров прямиком в центральный столичный мультивокзал. Пункт оказался метафедерационным Новым Большим Киевом, и шагнуть удалось напрямую. Не обращая внимания на великолепие лучшего во Вселенной столичного мультипорта, он отыскал арки местного, внутрипланетарного сообщения, купил билет в нужном направлении и шагнул в тропики. Объяснить, ОТКУДА он взял необходимые для программирования пункта назначения точные координаты – не смог бы, да и зачем…

Кому оно надо, кроме него, ЗНАТЬ, что Внутренний Голос из метафорического эпитета, обычно пишущегося в кавычках, превратился в настоящего СОБЕСЕДНИКА.

Макс спокойно относился к тому факту, что у него «с головой не в порядке». На удивление, воспринял как должное. Ещё и не то бывает, когда башкой постоянно обо что-то трескаешься, да плюс постоянные стрессы, шоки и ужасы… Главное, он верил, что движется в правильном направлении.

А правда жизни – это то, во что человек верит. Что бы по этому поводу ни думали человеки другие.

Раздражали Макса только два штриха бытия и сознания. Во-первых, непонятно почему болело в области пупка. Давно болеть начало, ещё до Ксеи, но с течением времени боль не слабела, а наоборот, усиливалась. Ни ссадины, ни раны в этом месте не было, и происхождение фантомной боли оставалось загадочным. Во-вторых, Голос иногда звал Макса «дядюшкой», причём явно прикалывался по этому поводу. Глюки сознания, конечно, имеют право на любые странности, но этот глюк порой озадачивал совершенно непонятными высказываниями, и Макс волей-неволей начинал вспоминать, что же, собственно, имелось в виду… и мстилось ему, что он знает, знает, о чём речь, да вот вспомнить никак не может…

С прибытием в искомый пункт назначения! Ступив на песок, он перекрыл боковые протоки мышления и сосредоточился на основном течении.

Погода здесь была замечательная. Лёгкий тёплый ветерок приятно ласкал лицо. Пахло океаном, раскинувшимся буквально в нескольких шагах от арки мультипрохода. Океан что-то неразборчиво бормотал многочисленными губами-волнами. На этот океан можно было смотреть бесконечно. Вода переливалась всеми мыслимыми и немыслимыми оттенками. Это было невообразимое, совершенно не поддающееся описанию буйство красок.

Остров на правах частной собственности принадлежал Директору ПРЕС-Са. Макс был в этом уверен абсолютно, хотя понятия не имел, с чего взял. Стоил остров огромных денег, но каждая монета, вложенная в эту недвижимость, себя окупила стократ. С первого взгляда в этот остров можно было влюбиться, и наверняка: стоило хоть раз здесь побывать – желание возвращаться обеспечено.

Ко всему прочему океан пах воистину волшебно. Немного терпкий запах, от которого кружилась голова, и все проблемы уплывали далеко, далеко, далеко…

На острове был даже лес. Настоящий первозданный дождевой лес, со своей натуральной растительностью и животным миром. Хозяин терпеть не мог окультуренные парки и запрещал кому-либо из слуг наводить здесь порядок. Свой «садик» он предпочитал держать «запущенным». Четверо верных роботов полностью с ним соглашались.

В гуще леса прятался его небольшой дом, настоящая ХИЖИНА. Энергофицированная и оборудованная всеми благами цивилизации, естественно. Мачта энергоприёмника и «тарелка» Интергаланета на крыше… При всей любви к дикости хозяин явно не был мазохистом.

Пробравшись от побережья сквозь кусты подлеска, Макс очутился перед входом в хижину.

Дверь была открыта, и Макс вошёл без стука. Здесь в замках не было необходимости. Стучатся здесь при входе на сам остров. Без точных координат нацелиться и шагнуть невозможно, а в «координатной книге» ЭТИХ наверняка не найти.

Внутри дома царили тишина и покой. Здесь хозяин не терпел проявлений субординации. К тому же никто из тех, кто знал о существовании острова (а их можно было пересчитать по пальцам одной руки) никогда бы не осмелился нарушить уединение хозяина без приглашения. Ну, разве что в случае приближения вселенской катастрофы.

Как всегда, в доме было тихо и уютно. В кабинете свет не горел, а окна – зашторены. Хозяин сидел в кресле и, наверное, дремал. В последнее время он начал стремительно стареть. Так часто бывает с людьми: вроде бы и держатся хорошо, а потом вдруг в одно мгновение превращаются в стариков. Конечно, до дряхлого старика хозяину было ещё далеко, но безжалостное время уже выдернуло из-под его здоровья краеугольный камень.

Обычно хозяин всегда слышал шаги, как бы тихо ни входила прислуга. Он отличался необычайной чуткостью, неким «дополнительным» чувством, всегда позволявшим удерживаться на плаву в волнах этого далеко не спокойного мультимирового океана. Но сегодня он продолжал мирно дремать в кресле, не заметив появления в кабинете другого человека.

Гость почтительно кашлянул, но хозяин не отреагировал. В этот момент гостя накрыло чувство тревоги, которое на пустом месте вряд ли возникнет. Он торопливо, не заботясь о том, что может разбудить хозяина, отдёрнул штору и приблизился к любимому креслу хозяина…