– Да.

– Сделку вот с этим.

– Да!

– Тогда… твой отец ошибся.

– Оберон? – Я в ужасе уставилась на него. – Оберон приказал тебе сделать это?

Волк фыркнул.

– Никто мне не приказывает, – прорычал он, обнажая клыки. – Повелитель Лета думал, что тебя схватили. Просил найти тебя, убить похитителя и освободить, чтобы ты могла вернуться в Летний Двор. Он думал, что так глубоко на территории Зимы охота может быть трудной, и я не мог отказаться от вызова. – Волк замолчал и внимательно изучил меня пронзительными желтыми глазами, на его морде мелькнуло раздражение. – Однако, если вы с Зимним принцем заключили сделку, это меняет дело. Соглашение с Обероном состояло в том, чтобы спасти тебя от похитителя, а похитителя и нет вовсе. Следовательно… – Он раздраженно зарычал и неохотно отступил, выпуская Эша из-под своих лап. – Я должен уважить сделку и отпустить тебя.

Он сердито зыркнул на нас и отошел в сторону. Охотник так близко подобрался к своей добыче, а теперь был вынужден отступить. Я встала между ним и Эшем на случай, если Волк передумает, и помогла принцу подняться на ноги. Рука Эша, державшая меч, кровоточила, а другой он обхватил ребра, словно Волк раздробил их. Вложив оружие в ножны, он повернулся лицом к преследователю и слегка поклонился.

Волк кивнул.

– Тебе очень повезло, – сказал он Эшу. – Сегодня. – Волк отступил и, еще раз встряхнувшись, посмотрел на нас с неохотным уважением. – Славная вышла погоня. Молись, чтобы мы больше не встретились, потому что ты даже не заметишь, как я приду.

Запрокинув голову, Волк издал дикий и леденящий душу вой, от которого у меня на шее волосы встали дыбом. Ускакав в лес, он быстро растворился в ветвях, поглощенный снегом и тенями, а мы остались одни.

Я с беспокойством посмотрела на Эша.

– Ты в порядке? Можешь идти?

Он сделал шаг, поморщился и опустился на одно колено.

– Дай мне минутку.

– Давай. – Я просунула руку ему под плечо и осторожно помогла подняться. Поляна походила на зону боевых действий: утоптанный снег, примятая растительность и кровь повсюду. Все это могло привлечь незримых хищников, и хотя я не сомневалась, что нет никого опаснее Большого Злого Волка, Эш находился не в той форме, чтобы отбиваться. – Возвращаемся в пещеру.

Он не стал спорить, и мы вместе захромали через поляну к ледяной пещере и нырнули внутрь. Пол был усыпан осколками сосулек, отчего проход был затруднен и превратился в испытание, но мы нашли свободное место в задней части. Эш опустился у стены, и я оторвала лоскут ткани от подола плаща.

Он молчал, пока я накладывала импровизированную повязку на его руку, ощущая его взгляд на себе. Я отпустила его руку и подняла голову, чтобы поймать взгляд его серебристых глаз. Эш медленно моргнул и посмотрел на меня с теплом, как случалось, когда он пытался меня понять.

– Почему ты не убежала? – тихо спросил он. – Если бы ты не остановила Волка, тебе не пришлось бы возвращаться в Тир-на-Ног. Ты была бы свободна.

Я нахмурилась.

– Я согласилась на сделку, как и ты, – пробормотала я и резко дернула ткань во время перевязки, но Эш никак не отреагировал. Разозлившись, я уставилась на него. – Что, думаешь, раз я человек, то отступила бы? Я знала, во что ввязываюсь, и собираюсь выполнить свою часть сделки во что бы то ни стало. И если ты думаешь, что я оставила бы тебя на растерзание этому чудовищу, лишь бы не встречаться с Мэб, то ты меня совсем не знаешь.

– Как раз потому, что ты человек, – заговорил Эш тихо, не разрывая зрительный контакт, – ты упустила тактическую возможность. Зимний фейри на твоем месте не стал бы спасать меня. Они бы не позволили эмоциям одержать верх. Если собираешься выжить при Неблагом Дворе, начинай думать, как они.

– Ну, я не такая. – Я поднялась и отступила, пытаясь игнорировать обиду и чувство, будто меня предали; а на глазах выступили глупые слезы. – Я не зимняя фейри, я – человек с человеческими чувствами и эмоциями. И если думаешь, что я стану извиняться за это, то забудь. Я не умею отключать чувства по щелчку пальца, как ты. Хотя в следующий раз, когда тебя захотят съесть или убить, думаю, не стану утруждать себя спасением твоей жизни.

Я в гневе развернулась, чтобы уйти, но Эш с ослепительной скоростью поднялся и схватил меня за плечи. Я напряглась, держа спину прямо, хотя бороться с ним было бы бесполезно. Даже раненый и истекающий кровью, он был гораздо сильнее меня.

– Я не бесчувственный, – прошептал он мне на ухо, вызывая трепет в животе. – Просто хочу, чтобы ты поняла. Зимний Двор охотится на слабых. Такова их природа. Они попытаются разорвать тебя на части, физически и эмоционально, и я не всегда смогу тебя защищать.

Я вздрогнула, гнев растаял, а мои собственные сомнения и страхи нахлынули вновь. Эш вздохнул, и я почувствовала, как он лбом прикоснулся к моим волосам на затылке, его дыхание овевало мою шею.

– Я не хочу этого делать, – признался он тихим, полным боли голосом. – Не хочу видеть, что они попытаются сделать с тобой. У летней фейри при Зимнем Дворе не так много шансов. Но я поклялся вернуть тебя, и я связан обещанием. – Он поднял голову, стиснул мои плечи почти болезненной хваткой и понизил голос на несколько октав, заговорив мрачно и холодно: – Так что ты должна быть сильнее. Не теряй бдительность, несмотря ни на что. Они введут тебя в заблуждение, увлекут интригами и красивыми словами, будут получать удовольствие от твоих страданий. Не позволяй им забраться тебе в душу. И никому не доверяй. – Он сделал паузу и продолжил еще тише: – Даже мне.

– Я всегда буду доверять тебе, – не задумываясь, прошептала я, и он почти свирепо развернул меня к себе лицом.

– Нет, – выплюнул он, прищурив глаза. – Нельзя. Я твой враг, Меган. Никогда не забывай об этом. Если Мэб прикажет мне убить тебя на глазах у всего Двора, мой долг – повиноваться. Если она прикажет Роуэну или Сэйджу разобраться с тобой медленно, чтобы ты страдала каждую секунду, я должен буду стоять и не мешать им. Понимаешь? Мои чувства к тебе не имеют значения при Зимнем Дворе. Лето и Зима всегда будут по разные стороны баррикад, и ничто этого не изменит.

Я знала, что должна бояться его. В конце концов, он являлся Неблагим принцем и фактически признал, что убьет меня, если Мэб прикажет. Но еще он признался в своих чувствах,