Как-то вечером, когда Пакс, только что сменившись, отдыхала после караула, потягивая горячий сиб с сухарями, к ней подлетела Воула, радостно тараторя:

— Пакс, Пакс, слушай! Я только что узнала, что из города пробрался какой-то человек, который желает поговорить с герцогом. Как ты думаешь, что это значит?

— Тише ты, не шуми. Не забывай: никогда не знаешь, кто может тебя услышать. Даже в ротном лагере. А вообще, — она почесала в затылке, — похоже, что по крайней мере часть гарнизона хотела бы сдаться. Впрочем, может быть у графа просто был шпион в городе, который вернулся с донесением. В любом случае скоро все выяснится.

На следующее утро действительно стало ясно, что в городе творится что-то неладное. Со стен доносились крики, звон оружия; несколько тел упали вниз, в ров. Опытные ветераны осаждающих напомнили молодым солдатам, что большинство осад заканчивалось без штурма стен — города открывали свои ворота благодаря предательству или разногласиям среди обороняющихся.

К обеду из приоткрывшихся ворот вышли пять человек: двое в длинных мантиях и трое в доспехах. Граф и командиры всех трех отрядов наемников выехали им навстречу. Поговорив немного, парламентеры поклонились друг другу и разошлись. Не успели представители города подъехать к стенам, как из надвратной башни ударили арбалеты. Оба человека в мантиях упали на землю, а воины в латах отчаянно бросились к позициям осаждающих под свист и улюлюканье со стен.

После недолгой схватки в башне и за стенами все вновь стихло, но вскоре с другой стороны города послышались тревожные крики; над крышами потянулись клубы дыма.

— Это саперы, — пояснил Стэммел. — Подобрались поближе к стенам и из укрытия забросали ближайшие крыши зажигательными стрелами. Скоро узнаем, как у них дела с подкопом под стену.

— Войдем в город через пролом?

— Не мы. Там, с той стороны, — позиции роты Хальверика.

Несколько раз в течение дня Арколин строил свою когорту в штурмовой порядок, но в итоге уже на закате прошел слух, что штурм отложен на утро. Все взволнованно обсуждали возможность ловушки, которую Синьява мог организовать в одном из собственных городов.

Наутро прибыл еще один гонец от Эзиль М'Дьерры. Радостная новость быстро распространилась по лагерю: Золотая Рота вместе с ополченцами Плиуни и другими отрядами осадила Сибили. Пакс поняла: после теперь уже неминуемого падения Ча им предстоит марш к Сибили — столице владений Медового Кота. Она представила себе, как он с ненавистью и страхом смотрит из бойниц своего замка на знамена врагов, развевающиеся у стен его города…

Ближе к полудню за главными воротами началась какая-то возня, поднялся шум, послышался звон оружия. Кто-то сбросил с башни черно-желтый флаг Синьявы и водрузил на его место другой — поменьше. Рота Пелана бросилась в открытые сторонниками правителя Андрессата ворота Ча.

Продвигаясь по одной из улиц, взвод Стэммела столкнулся с выскочившими наперерез солдатами Синьявы, вооруженными пиками. Два строя стали сходиться, но в этот момент за спинами противника выстроились арбалетчики в шлемах с наскоро прикрепленными к ним голубыми и золотистыми лоскутьями. Залп в спину вывел из строя сразу полторы дюжины солдат Синьявы. При этом одна из стрел вонзилась в щит Пакс, другая просвистела где-то над ухом. Солдаты Пелана поспешили разделаться с заметавшимся меж двух огней противником до того, как столь опасный союзник перезарядит арбалеты и сделает второй залп.

Несколько стычек с атаковавшим из засад противником прерывали продвижение взвода к центру города, еще до появления осаждающих почти разоренного в ходе выяснения отношений между подразделениями гарнизона. Повсюду на улицах лежали трупы горожан — не только мужчин, но и женщин, стариков, детей.

Наконец где-то впереди, за широкой площадью, мелькнуло знакомое зеленое знамя роты Хальверика. На площади, зажатые между наступающими колоннами, испуганно жались горожане.

Неожиданно от толпы отделился ребенок — мальчишка, бросившийся в сторону улицы, по которой пришел взвод Стэммела. Рауф сделал шаг в сторону, и мальчишка, резко свернув, налетел прямо на Пакс. Та, убрав меч, схватила ребенка, застывшего с перекошенным от ужаса лицом.

— Успокойся, я тебя не съем.

Мальчишка вдруг словно очнулся и заколотил по подставленному щиту кулаками.

— Прекрати! — резко сказала Пакс.

Ребенок вновь в ужасе замер, подняв руки, словно закрываясь от удара.

— Куда ты бежал? Зачем? Неужели тебе непонятно, что лучше оставаться на площади — вместе с… сестрой. — Пакс заметила умоляюще смотревшую на нее и ребенка девушку.

— Мой песик! — разревелся вдруг мальчишка. — Он потерялся! Он еще совсем маленький и такой добрый. Я хочу его найти! Он может совсем пропасть…

— Успокойся. — В душе Пакс смешались раздражение солдата, отвлеченного из-за какой-то ерунды, и жалость. Она понимала горе ребенка, который не осознавал, что, быть может, не только щенка, но и родителей ему уже никогда не видать.

— Успокойся, — повторила она, поманив рукой девушку из толпы.

Та, подбежав, рухнула на колени и сквозь слезы стала умолять ее:

— Только не убивайте его! Прошу вас, не убивайте моего брата.

— Да никто его не тронет, если не попадетесь отступающим головорезам Синьявы, — буркнул Рауф. — Где родители-то?

— Мать увели работорговцы — их прислал Синьява, а отца они замучили насмерть, когда он попытался протестовать…

Пакс, не дослушав кошмарной истории, обратилась к мальчишке:

— Слушай, как тебя зовут?

— Сети. Сетиаст, по-настоящему.

— Так вот, Сетиаст. Твой щенок сейчас где-нибудь спрятался и ждет, пока кончится все это. И он поступил правильно. Ты должен сделать то же самое. Спрячься вместе с сестрой и пережди, пока в городе идет бой. Потом отправитесь домой, а там уже можешь искать свою собаку. Ты меня понял?

Мальчишка только молча кивнул, а его сестра бросилась обнимать Пакс ноги, повторяя:

— Вы, правда, отпустите нас? Правда, не убьете Сети?

Пакс попыталась оторвать ее от своих ног, но руки девушки словно свела судорога. Тогда Рауф, сделав страшную рожу, потер руки и заявил:

— А зачем вы, доходяги, нам сдались? Вот если не найдем на жаркое кого-нибудь пожирнее, тогда схватим того, кто окажется ближе. Я когда голоден, не разбираю, костлявый обед или не очень…

Пакс передернулась от такой шутки, но, похоже, девушка восприняла ее всерьез. Отпустив ее ноги, она схватила брата и потащила его в переулок.

Долго еще Пакс не могла забыть ужас в ее глазах, видевших смерть родителей, и все думала о тех людях, которые внушили детям, что над ними можно издеваться и убивать за малейшее непослушание или просто ради забавы.

На следующий день рота Хальверика направилась в сторону Сибили, а солдаты Пелана занялись сбором, описью и складированием трофеев. К удовольствию Пакс, ей досталась работа не в городе, а в обозе — перетаскивать и раскладывать по телегам тюки тканей, мешки одежды, бочки с маслом, вином и элем. Хотя работа и была нелегкой, Пакс была рада, что ей не пришлось вновь вламываться в чужие дома и обшаривать их.