Ты себе, Отче, а я себе из Твоей сказки собственную сказку для себя сплетаю. Даже странно, что эти дива вокруг такие дивные. И что за минуту можно прожить эпохи. Слава Тебе, Отче наш, что Ты вечно жив, а я всюду и все заполняю своим дыханием. Благодарю тебя, Боже, за чародейскую тайну Твоей сказки.

Я отыскал Тебя, Господь мой, и радуюсь, как заблудившийся ребенок, когда издали увидит вдруг старшего брата. Я отыскал Тебя, мой Боже, и радуюсь, как ребенок, пробужденный от страшного сна, приветствует светлой улыбкой веселое лицо близкого человека. Я нашел Тебя, мой Боже, как ребенок, отданный в недобрые и чужие руки опекуна, убежавший и после стольких невзгод и приключений прижавшийся, наконец, к дорогой ему груди, вслушивающийся в песнь ее сердца.  Кто виноват, что, заглядевшись на радостные забавы, отдалился я от Тебя, мой Боже? Что лавка с побрякушками, громкая музыка, мартышка на цепи, красочная толпа ярмарки завлекли меня, недостойного?

Кто виноват, что в погоне за лесной ягодой, в надежде, что вот сейчас, за теми деревьями, я их столько, столько найду: сладких, потому что внезапных, сладких, потому что своей рукой и своей смекалкой собранных , – кто виноват, что слишком углубился в лес самонадеянный мальчишка? Кто виноват, что наивным взором я вглядывался не в утомительные огни, а в изменчивые картины, вслушивался не в шепот отдаленных тайн, а в шумный танец, и к обманчивой радости тянулся устами и сердцем? Одна слезинка тревоги, что я один в толпе, – и мы уже вместе.

Ты со мной, мой Боже. Ночь темна. А под веками спящего столько творится. Рой страшных комет, искаженные лица, пожары, кровь, буря, утопленники – то плыву я по бурным волнам, то на странно тяжелых крыльях гонюсь за молнией из тучи, то кусает меня рыжая девица, то огонек с лицом друга манит меня на болото; хочу крикнуть – за горло хватает меня ледяная рука, раз за разом то ли часы бьют, то ли колокол звонит. Один лишь стон, что погибаю, – и мы уже вместе, Ты рядом со мной. Кто виноват, что в мозг безумный миг бросит упырей бреда?..

 А вот и горчайшее: светлый Твой облик заслонили мне тени Твоих, Боже, лживых толкователей. Пришлось мне продираться через черную их стаю. Их лживое: «Вперед – ложись – дрожи – встать! – направо!» Тошнотворные их кадила – воскурения – фимиамы и свечи – чудеса – угрозы и грехи – стены – пепел – обещания и посулы – каменные скрижали – наука и отравляющие газы. Продирался через их: «Ко мне, сюда, мой Бог – не дешевка!» Через толпу Твоих помощников, управляющих, заместителей и палачей, что отталкивали, леденили, заслоняли, тащили и не пускали, – к Тебе, Господь мой, стремился я. Вот почему так поздно пришел. Только сейчас. Через искушения жизни, безумные бури и ураганы, через лжепророков – к Тебе.

И радуюсь, как ребенок. И не называю Тебя ни Великим, ни Справедливым, ни Добрым. Говорю просто: «Мой Боже».

Говорю «мой» – и верую.

Господи Боже, Судия праведный, жалко мне жизни, а пора умирать. Мало осталось ровесников моих на земле, заселились ими кладбища. Сначала уходили наставники и почтенные, потом старшие по жизни братья, потом друзья. Одних громом поразило, другим сон навеки смыкал усталые веки. Про одних говорят: «Божья воля!», о других: «Ну, пора уже, он же ста-а-арый…» Я знаю: нужно уступить место тем, кто рождается и подрастает, кто созрел и жаждет действий. Нам, старым, тишина. А где она тише, чем в могиле? Часто я с ними веду долгие беседы – живой мертвым о давних временах рассуждает. Хорошие ли были те времена? Хотел бы я начать свой путь снова? Разве что из страха, недостойного мужчины?

Господи Боже, Судия праведный, жаль мне жизни, догорающего ее остатка: тепла и радости. Мелкие шажки делаю, долго жую пищу свою, говорю тихо, медленно кровь течет в жилах: вдруг хватит на подольше? А так приятно смотреть на зелень и солнце; такое все кругом глубокое и полное, важное и мудрое.

 Солнце и зелень… разве понимают это молодые? Им кажется, что так должно быть, что нельзя иначе. Не понимают они, что это значит: «смерть косит», не знают смирения, не знают, что значит «конец». Пустые амбиции и обиды, суета и сведение счетов – не ведают они, каково это, когда смерть косит, что значит конец.

 Мы ближе к тебе, Боже справедливый, – они все спешат, у них нет времени. Но и мы не знаем, пока Ты не откроешь последнюю тайну жизни в первый момент смерти; мы – дети теперь крохотным гробиком ребенка. Я не спешу ее узнать. Оно само придет. Недолго осталось.

Я не боюсь, мне только жалко: так хотелось бы еще посмотреть, почитать, увидеть, дождаться, такое все интересное и новое, потому что, может быть, последнее.

 Спасибо Тебе, Судия праведный, за мой преклонный возраст. Познал я прощальные лучи солнца, щебет птах, познал любовь и надежду старика. И снова все прежнее становится иным, потому что по-другому внове. И Ты, Боже, другой, другие радостные новости возвещаешь.

 Господи Боже, Судия праведный, пора, я знаю… хотелось бы лишь продлить сердечные объятия на прощание… пред этим новым, неведомым путем пилигрима.

Всемогущий Боже, обещала я маме, что больше не буду капризничать, обещала маме, что буду послушной. Обещать легко, но как сдержать слово? Я боюсь. Я буду стараться – очень хочу. Но разве всегда бывает так, как хочешь? Я уже столько раз говорила: «С завтрашнего дня я буду хорошей!» Может, сейчас и вправду это в последний раз! Я сдержу слово – очень хочу. А Ты мне помоги, Боже Всемогущий.

Ты сотворил мир, что вращается вокруг своей оси и вокруг Солнца. Ты создал параллели, меридианы, полюса. Создал полуострова, мысы, заливы, проливы. Горы, плоскогорья и низины. Ты создал столько млекопитающих, столько растений, гранитов и кварцей. По Твоему велению появились леса, полные зверя. По мановению Твоему разливаются реки, цари завоевывают трофеи или слагают оружие. Ничто не творится без Твоей мудрости и Твоего соизволения.

Знаю, умом человеческим Бога не объять, мал он, капля в море. Ты один – Всемогущий, нет такого, что Ты не умел бы или не мог. Все у Тебя спрашивают позволения, а Ты разрешаешь или запрещаешь.

Верую всем сердцем в Твой ум и доброту, а если я не все понимаю, так это потому, что я еще мала и глупа. Прости мне, Господи, мои богохульства, но я же должна говорить Тебе правду. Ведь не может быть тайн от Бога, Ты все равно знаешь мои мысли. Так вот. Боже Всемогущий, если Ты хочешь, чтобы люди были добрыми и справедливыми, почему Ты не делаешь всех добрыми и справедливыми? Почему позволяешь им грешить? Дал бы Ты людям сильную волю, чтобы как человек решил – вот так бы и сделал. Я так стараюсь, очень стараюсь, но не помогает. И мама огорчается, и я тоже. Иногда дело-то пустяковое, а я не уступаю. Может быть, потому, что дома и в школе не все добры и справедливы. Много со мной было плохого, но не по моей вине, а из-за вранья и грязи, которыми весь свет полон. Правда, я только за себя отвечаю, но все это вранье, сплетни и неискренность так портят жизнь человеку. Боже Всемогущий, не хочу я капризничать, хочу делать то, что велят, но дай же мне силу, поделись хоть капелькой Твоего всемогущества.