— Быстрее открыть ворота! Открыть ворота! Впустить их!

И тут понимание того, что происходит, ударило Каллиадеса, как кулаком в лицо, и кровь застыла в его жилах.

— Нет! — закричал он.

Отчаянно проталкиваясь через ряды ободряюще кричащих воинов, он побежал вдоль стены к укреплениям над Скейскими воротами. Под ним собрались нетерпеливые люди, собираясь поднять массивный брус и открыть створки.

— Нет! — заорал он им. — Стойте! Не открывайте ворот!

Но его голос не услышали за криками сотен человек, и Каллиадес побежал вниз по каменным ступеням, размахивая руками и отчаянно вопя:

— Не открывайте ворот! Ради всех богов, не открывайте ворот!

Но массивные дубовые ворота уже со стоном открылись, и в одно мгновение всадники ворвались в щель. Их было больше пятидесяти, облаченных в доспехи троянских конников и вооруженных копьями. Копыта их лошадей подняли шторм пыли, когда всадники замедлили ход и встали кругом под аркой ворот. За ними стража снова начала закрывать створки. Люди с трудом задвигали тяжелый брус на место, как вдруг один из них упал с копьем в животе.

Каллиадес вытащил меч и побежал к ближайшему всаднику, крича:

— Убейте их! Они враги!

Он вонзил клинок в бок всадника, за нагрудным доспехом.

Потом Каллиадес увидел, как меч второго всадника устремился к его голове, нырнул под лошадиное брюхо и вынырнул, чтобы пронзить человека с другой стороны. Когда всадник упал, Каллиадес схватил его щит.

Мельком он увидел рядом с собой Банокла. Его друг врезался во вражеских конников, полосуя и убивая. Каллиадес крикнул ему:

— Защищай ворота!

Но оба они были отрезаны от ворот напором конников и лошадей.

Каллиадес выпотрошил вражеского воина и отбил удар другого, левой рукой ударив щитом врага в лицо. Он снова с отчаянием посмотрел на ворота. Вражеские воины в украденных доспехах троянских конников взялись за брус и пытались его поднять. Каллиадес рубил и колол, толкал и пихал, пробиваясь к ним. Он вышиб своим щитом мозги врагу и бросился всем телом на брус.

Поняв, что рядом с ним молодой Борос, он завопил:

— Помоги мне, воин!

Борос ухмыльнулся, а потом ударил его в челюсть. Каллиадес отшатнулся, и Борос пнул его в лицо, так что тот упал, ошеломленный, почти потеряв сознание. Яркие пятна света вертелись перед глазами Каллиадеса, пока он лежал, в ужасе глядя, как вражеские всадники схватили дубовый брус и подняли его из скоб.

Огромные ворота начали отворяться — медленно, потом быстрей, когда на них налегли изнутри.

И в ворота хлынули враги.

Каллиадес, которого прикрывала открывшаяся створка, попытался встать, тряся головой, чтобы прийти в себя. Потом понял, что желтоволосый воин стоит, глядя на него сверху вниз. Когда Каллиадес попробовал подняться, молодой человек прижал кончик меча к его горлу, удержав на земле.

— Борос! — прошептал Каллиадес.

— Борос давно погиб, в битве за Скамандер, — торжествующе ответил воин. — А я Лейтос, первенец Электриона, верный слуга царя Агамемнона, и я здесь для того, чтобы отомстить за своего отца и поставить гордых троянцев на колени.

Он наклонился, прижав меч к горлу Каллиадеса. Потекла кровь, и Каллиадес не мог больше выдавить из себя ни слова.

— Было так легко занять место этого идиота, когда вся его компания была уничтожена, а командир его отряда даже не потрудился узнать имена своих воинов. И поразвлекся же я, дурача великого Каллиадеса, мыслителя, составителя планов, предателя Микен. Умри же, предатель!

Лицо его ожесточилось, он напрягся, готовясь вонзить меч в шею Каллиадеса. В последний миг Каллиадес увидел, как за спиной мальчишки шагнул вперед Банокл с поднятым мечом. Одним неистовым взмахом клинка он обезглавил парня. Голова, ударившись о ворота, упала на землю.

Банокл протянул руку и поднял Каллиадеса на ноги.

— Он слишком много болтал, — заметил Банокл. — Это всегда ошибка. Ты в порядке?

Каллиадес кивнул и сглотнул кровь, все еще не в силах говорить.

— Тогда пошли, — мрачно сказал Банокл. — У нас есть город, за который надо погибнуть.

Вражеские воины наступали им на пятки, когда Каллиадес и Банокл бежали вверх по каменным ступеням к западу от Скейских ворот. На вершине стены Банокл кивнул товарищу, повернулся и побежал к следующим ступеням, чтобы сойти по ним вниз и обогнуть новое препятствие с тыла. Каллиадес останется здесь и позаботится о безопасности стены.

Тяжеловооруженный микенский воин появился рядом с Каллиадесом на верхних ступенях. Два троянских воина нетерпеливо ждали возможности сразиться с врагом. Один из них рубанул по правой руке противника, второй пронзил его горло. Тот упал, кровь хлестала из его шеи. Микенец со стуком покатился вниз по ступеням, сбив с ног тех, кто поднимались следом.

Каллиадес улыбнулся двум защитникам стены.

— Не торопитесь, — посоветовал он. — Там их еще сколько угодно.

Посмотрев вниз со стены, он оглядел боевую площадку у ворот.

Троянские полководцы давно продумали этот день. Если войска Агамемнона захватят улицы Трои, единственным убежищем защитников города будет царский дворец. Поскольку самой большой надеждой Трои было удержать врага у ворот как можно дольше, воины трудились все лето, разрушая дома в верхнем городе, разнося их камень за камнем. Камнями этими перегородили улицы и переулки, ведущие от Скейских ворот, соорудив стену в два человеческих роста.

Вокруг открытого участка земли под аркой ворот были выкопаны огненные рвы и набиты всем, что будет гореть: кустами, ветками, сучьями высохших деревьев, дровами, оставшимися от погребального костра Гектора. Наполненные последним в городе маслом амфоры стояли наготове вокруг боевой площадки.

Когда жаждущие крови захватчики стали врываться в ворота, они очутились на пространстве меньше сорока шагов в ширину, а вокруг них высились стены каменных зданий. Для них оставалось только четыре пути — вверх по ступеням на укрепления по обеим сторонам ворот, вверх по ступеням внутри Великой Башни Илиона или прямо вперед.

А прямо перед ними оставался свободным единственный путь — вымощенная камнем улица, ведущая в верхний город, ко дворцу Приама. Полит приказал, чтобы начало этой улицы с двух сторон огородили баррикадами, оставив узкий проход посередине, по которому днем обычно и двигались люди. Именно туда и стягивались теперь защитники со всех концов города.

Каллиадес повернулся к двери в стене Великой Башни. Башню будет легко удержать. Чтобы попасть на ее вершину, врагам придется взбираться в темноте по крутым ступенькам. Добравшись до двери наверху, они попадут из темноты на свет и будут вынуждены протискиваться через узкий дверной проем над глубокой пропастью. Один стойкий воин мог бы защищать эту дверь весь день, сбрасывая врага за врагом, чтобы те ломали себе кости на камнях далеко внизу.