В окне студии показалась Мадлен.

— Счастливо! — прокричала она в ответ. — Передавай от меня привет!

Он крутил педалями по узким улочкам. Воздух казался влажным и тяжелым. Хотя не было ни ветерка, он знал: собирается шторм. Он это чувствовал. По телу пробежала тревожная дрожь. Каждый год он пытался убедить мать переехать на время сезона ураганов в дом. Но одна только мысль о том, чтобы покинуть баржу, хотя бы на ночь, выводила ее из себя. В том-то вся и проблема: она была упрямой как ослица, до смешного самонадеянной и яро отстаивала свою независимость.

Саша пересек бульвар Рузвельта, слез с велосипеда и пошел по настилу вдоль Плавучего ряда. Скромное жилище его матери — более чем древнее и странное — покачивалось на волнах. Он прислонил велосипед к столбу.

— Эй! — крикнул он.

Рэчел сидела на палубе и чистила рыбу.

— Сынок, почисти картошку и зажги газ под сковородкой, — сказала она, держа за хвост жирного черноперого люциана.

Рэчел буквально светилась в лучах яркого солнца. Ее длинные рыжие волосы и рыба, которую она держала в руках, отливали золотом. Потом солнце скрылось. Он поднял голову и увидел черные тучи на горизонте.

В лицо ударил яростный порыв ветра.