– Что ты будешь делать? – спросил Фарман, жрец Фрея, на четвертое утро похода. Он сам, Ингульф и Гейрульф, жрец Тюра, были единственными норвежцами, настоявшими на том, что должны остаться с Шефом и его фрименами.

Шеф пожал плечами.

– Это не ответ.

– Я тебе отвечу, когда ты скажешь, куда уехали Торвин и Годива. И почему? И когда они вернутся?

На этот раз наступила очередь Фармана промолчать.

* * *

Даниэль и Альфгар провели много дней в гневе и раздражении, когда наконец добрались до базы франкских крестоносцев и проходили через их посты и стражу, чтобы встретиться с предводителями армии. Их внешность была против них: два человека в грязных промокших плащах после многих ночей, проведенных на земле, едущие на тощих клячах, украденных Альфгаром. Первый же часовой очень забавлялся, видя впервые, как англичане по своей воле подходят к лагерю: местные крестьяне давно бежали, прихватив с собой жен и детей, если можно было. Но он и не подумал позвать переводчика, чтобы перевести английский Альфгара или латинский Даниэля. После того как они несколько минут кричали у входа в лагерь, он задумчиво наложил стрелу на тетиву и выстрелил в землю у самых ног Даниэля. Альфгар торопливо оттащил епископа.

После этого они несколько раз пытались приблизиться к ежедневным кавалькадам, выезжавшим с базы у Гастингса на грабежи, пока король Карл неторопливо ждал нового вызова. Он был уверен, что вызов придет. В первый раз это стоило им лошадей, во второй – епископского кольца Даниэля, которым он слишком ревностно размахивал. Наконец в отчаянии Альфгар решил действовать сам. Даниэль гневно кричал на франкского священника, которого они нашли бродящим по развалинам разграбленной церкви. Альфгар оттолкнул его.

– Machina, – сказал он отчетливо, пользуясь своими скромными познаниями в латинском. – Ballista. Catapulta. Nos videre, – он указал на свои глаза. – Nos dicere. Rex [Машины. Баллиста. Катапульта. Я видел. Расскажу. Король. (лат.)]. – И он показал на лагерь с его развевающимися знаменами в двух милях.

Священник посмотрел на него, кивнул, повернулся к еле сдерживавшемуся епископу и заговорил с ним на латыни со странным акцентом. Он оборвал гневные жалобы Даниэля и потребовал информации. Немного погодя он подозвал свою охрану – верховых лучников – и поехал в лагерь, прихватив с собой англичан. Потом их передавали из рук в руки священники, вытягивая из Даниэля новые сведения.

Но теперь священников нет. Альфгар, в вычищенном плаще, поевший, стоит вместе с Даниэлем перед столом, за которой сидит группа людей, с внешностью воинов; у одного из них на лысой голове золотая корона. Рядом с ним англичанин, внимательно слушающий короля. Наконец он повернулся к Альфгару, и тут беглецы впервые с прихода в лагерь услышали снова английский.

– Священники рассказали королю, что у тебя больше здравого смысла, чем у этого епископа. Но епископ говорит, что только вы двое знаете, что произошло на севере. И по какой-то причине, – англичанин улыбнулся, – хотите помочь королю и христианской религии своими сведениями. Короля не интересуют жалобы твоего епископа и его предложения. Он хочет знать, во-первых, об армии Мерсии, во-вторых, об армии язычников Рагнарсонов, и, в-третьих, об армии еретиков, о которых особенно тревожатся его собственные епископы. Расскажи все, что знаешь, веди себя разумно, и тебе будет хорошо. Королю понадобятся верные англичане, когда он будет укреплять здесь свою власть.

Приняв самое искреннее и преданное выражение, глядя прямо в глаза королю франков, Альфгар начал рассказывать о смерти Бургреда и поражении у Узы. Он говорил, а его слова фразу за фразой переводили на французский. Он описывал действие машин, с помощью которых Айвар деморализовал армию Бургреда. Он подчеркнул, что в армии Пути тоже есть машины, он не раз видел их в сражениях прошлой зимы. Он все более смелел. Начертил вином на королевском столе знак молота, рассказал об освобождении церковных рабов.

Наконец король пошевелился, бросил через плечо вопрос. Из тени появился священник, взял стиль и восковую табличку, нарисовал чертеж онагра. Потом катапульту со скручиванием. Потом катапульту с противовесом.

– Он спрашивает, такие ли ты видел? – спросил переводчик.

Альфгар кивнул.

– Он говорит: интересно. Он ученый человек, читал о них в книге Вегеция. Но говорит, что не знал, что англичане настолько образованы, чтобы делать такие машины. Но у франков они используются только при осадах. Использовать их против армии всадников глупо. Слишком быстро передвигаются всадники, чтобы машины действовали эффективно. Но король благодарит тебя за твою добрую волю и хочет, чтобы ты поехал с ним, когда он отправится в поход. Он считает, что твое знание врага полезно. Твоего товарища отошлют в Кентербери, там его допросит легат папы. – Англичанин снова улыбнулся. – Я думаю, твои шансы лучше.

Альфгар выпрямился и попятился от стола, чего никогда не делал при дворе Бургреда. Он твердо решил еще до вечера найти себе учителя французского.

Король Карл Лысый посмотрел ему вслед, вернулся к своему вину.

– Первая крыса, – сказал он своему констеблю Годфруа.

– Крыса с осадными машинами, которые используются в поле. Ты не опасаешься того, что он сказал?

Король рассмеялся.

– Переплыть Узкое море – все равно что вернуться во времена наших предков, когда короли ехали на битву в колесницах. Во всей это стране не с кем сражаться, кроме норвежских бродяг, не опасных без своих кораблей, и храбрых глупых мечников, которых мы уже побили. Длинные усы и медлительные ноги. Ни лошадей, ни длинных копий, ни стремян, ни полководцев.

– Все равно нужно принять меры предосторожности. – Он задумчиво почесал бороду. – Но нужно нечто большее, чем несколько машин, чтобы разбить сильнейшую армию христианства.

На этот раз Шеф с нетерпением ждал видения, которое – он знал – обязательно придет. Мозг его был переполнен сомнениями и вариантами. Но уверенности у него не было. Он знал, что что-то извне должно ему помочь. Обычно видения приходили, когда он был очень утомлен или после сытной еды. В этот день он сознательно шел пешком рядом с пони, не обращая внимания на подшучивания в рядах. Вечером наелся овсянки, изготовленной из последних запасов зерна прошлого урожая; зерно нового урожая только начинало поступать. Потом лег спать, опасаясь, что его загадочный советчик на этот раз не придет к нему.

* * *

– Да, – говорит голос в его сне. Шеф узнает его и испытывает мгновенное облегчение. Именно этот заинтересованный голос велел ему искать землю, рассказывал о деревянном коне. Голос безымянного бога с лукавым лицом, того самого, что показал ему фигуру шахматной королевы. Это бог, который шлет ему ответы. Если он сумеет их понять.

– Да, – говорит голос, – ты увидишь то, что тебе нужно знать. Но не то, что ты думаешь. Ты всегда спрашиваешь – что? И как? А я покажу тебе – почему. И кто.