— Мне очень жаль, — пробормотал бывший фидаин. — Действительно жаль.

Лукас понуро двинулся дальше.

— Ладно, забирай. — Ассасин протянул нож. Вероятно, он надеялся выпустить снайперу кишки клинком Раккима. — Не дал мне повеселиться.

Бывший фидаин отвел его руку в сторону.

Официантка принесла новый заказ.

Ракким сделал глоток. В последний раз он наслаждался «Мэйберри холлоу», наблюдая футбольный матч в гостиной Лукаса. Некогда, еще до гражданской войны, хозяин в течение долгих лет сам играл за «Джорджия тех». «Бульдоги Технического университета Джорджии» — отступники выбрали собаку в качестве эмблемы. Ракким отлично проводил время с Лукасом. Снайпер умел шутить сам и первым хохотал, если подшучивали над ним. Только сегодня он не засмеялся.

Дарвин потягивал виски.

— Что у тебя есть на Старейшего? — Он постучал ногтем по стакану, привлекая внимание соседа по столику. — Это ведь что-то очень важное, если он так запаниковал.

— А тебе он разве не сказал? — Ракким откинулся на спинку стула. Ассасин прекрасно владел собой, однако, изменив угол обзора, бывший фидаин мог пронаблюдать, как изменилось его дыхание. Судя по трепету крошечных волосков в ноздрях, тот волновался. — Аллах свидетель, я не понимаю, почему ты спрашиваешь.

Дарвин провел указательным пальцем по краю стакана.

— Мне же не обязательно знать все, что приходит в голову Старейшему.

— Тем не менее человек твоей профессии… — Ракким изумленно потряс головой, и кусочки льда отозвались в его стакане мелодичным звоном. — Уверен, это не может тебя не задевать.

Дарвин улыбнулся одними губами.

— Иногда… — Он неожиданно прислушался, затем перевел взгляд на бывшего фидаина. — Придется нам отложить прелюдию к этой пьесе на другое время. — Глаза его горели недобрым светом. — Старейший хочет поговорить с тобой. Пошевеливайся, Рикки.

После вечернего намаза

— Мне нравится это время дня. — Старейший возложил на перила сухие ладони. — Ветер стихает, и наступают редкие моменты затишья, прежде чем восходящие потоки пригонят со стороны гор холодный воздух пустыни.

С балкона пентхауса на девяностом этаже здания «Международных трастовых услуг» открывалась великолепная перспектива. Бывший фидаин оглядел раскинувшееся перед ними бескрайнее море неоновых огней. Дюжины ярких аэростатов парили на фоне гор, ловя круглыми боками последние отблески заходящего солнца. Вопреки ожиданиям Раккима, Старейший оказался отнюдь не дряхлой развалиной и выглядел немного за семьдесят. Араб с седой бородой и ястребиным носом, одетый в безукоризненный темно-синий костюм и льняную сорочку без воротника. Говорил он с едва заметным британским акцентом. Все манеры и повадки свидетельствовали о многолетней привычке к обладанию безграничной властью.

— Рад встретиться с вами в добром здравии и ясном уме. Помню, мне как-то доложили, что Рыжебородый усыновил бездомного сорванца, и меня заинтересовало, для чего ему это понадобилось. — Старейший едва заметно склонил голову в сторону Раккима. — Я быстро понял мудрость поступка Рыжебородого. Мы мало чем отличаемся друг от друга. Оба ищем союзников, вернее, орудия, способные исполнить нашу волю. Помощников, которых мы можем воспитать по собственному образцу. Но более всего нам нужны последователи, которые продолжат наши начинания. Я выбрал сыновей, которые должны были выполнить мои заветы. Рыжебородый выбрал вас.

— Надеюсь, ваши сыновья оправдали ваше доверие, в отличие от меня.

— Вы слишком скромны.

Ракким заметил изменение в голосе.

— Ваши сыновья вас разочаровали?

Старейший поправил манжеты.

— К счастью, у меня их много.

— Боюсь, вам понадобятся все до последнего.

Старик никак не отреагировал на угрозу.

— Ракким, вы верите в Создателя? Такого, который активно интересуется происходящим в мире? И щедро вознаграждает за поклонение и послушание?

— Думаю, у него хватает других забот.

— Я тоже так думал, пока был молодым. По крайней мере, надеялся на то, что у него есть дела поважнее. И что он не обратит внимания на то, чем занимаюсь я. — Старейший сложил руки на груди. — Вы не лишились веры, просто перевели ее в неправильное русло. У Всевышнего большие планы на вас. Именно поэтому вы находитесь здесь и сейчас. Именно поэтому вы не погибли от пуль полицейских. Именно поэтому я приказал Дарвину доставить вас сюда и поручил заботу о вас лучшим врачам. Мы оба — избранники Аллаха. Нам предстоит совершить великие деяния. Это благословение, но одновременно и огромное бремя. — Он внимательно посмотрел на Раккима глубоко посаженными глазами. — Некоторые считают меня порождением Иблиса, некоторые называют Махди, а я — просто мусульманин. Как и вы. Мы — братья. А братья не должны воевать друг с другом.

Ракким подошел ближе.

— Слишком поздно.

Старейший стоял у перил. Над ним лишь сияли звезды, а под ним темнела твердая бетонная мостовая.

— Да… не потребуется особых усилий, чтобы сбросить меня вниз.

— Не потребуется вообще никаких усилий. Почему вы не пригласили Дарвина разделить с нами компанию?

— Дарвин никогда не имел сюда доступа… — Поднимался ветер. Старейший развернулся спиной к перилам. — Кроме того, вы слишком умны и понимаете, что случится с Сарой, если хоть волос упадет с моей головы.

— Понимаю… тем не менее искушение велико.

Старик никак не отреагировал на его слова.

— Дарвин сказал, что вернул вам нож. Отличный клинок. Говорят, что опаснее фидаина только фидаин со своим ножом, тем не менее я всегда полагал, что вас немного переоценивают. Образ непобедимых воинов ислама был необходим раньше, однако, несмотря на обучение и генетические коктейли, вы всего лишь люди. Я, конечно, имею в виду фидаинов, входящих в состав боевых батальонов. Переворот в Гане? Массовые убийства мусульман в Рио? Русская видеосеть, перенесенная по воздуху в Квебек? Пошлите фидаинов! — Он погрозил Раккиму пальцем. — Вы, однако, лошадь другой масти. Вы и Дарвин.

— Вы не правы, сравнивая меня с ним. Думаю, вам редко доводится совершать подобные ошибки. Впрочем, обычно хватает и одной, если она серьезная. — Вертолеты, похожие на стрекоз, кружили по небу. — Бомба, не сработавшая в Китае, — серьезная ошибка. Серьезней не бывает.

Неоновые огни отражались в глазах Старейшего.

— Она находится не в Китае.

Ракким уставился на него.

Взгляд старика оставался спокойным, как утренний дым.

— Четвертая бомба была заложена в Южно-Китайском море, недалеко от побережья Хайнаня. Да-да, из-за принятого мной неверного решения. Однако вы удивлены.

— Я полагал… что вы станете все отрицать.