форсаж – и стал набирать высоту – ну и пролетел совсем рядом, в 10–15 метрах, от самолета Гагарина – Серегина.

“…параллельным курсом, не видя его. Слепое стечение обстоятельств. При этом Су-15, поскольку шел уже почти на сверхзвуке, создал мощный возмущенный поток, который перевернул УТИ МиГ-15 и бросил его к земле” [13]. МиГ вошел в глубокую спираль, Гагарин с Серегиным были в сознании и пытались вывести машину из штопора; и тут свою роль сыграли заполненные керосином подвесные баки, радикально ухудшающие аэродинамические качества самолета [4].

Зачем и кто их навесил на гагаринский МиГ – об этом следовало бы написать отдельную книгу; версий предостаточно. Так или иначе, Серегин, который был испытателем этой модели, знал, что баки – это проблема и с ними нельзя вводить машину в искусственный штопор. Нельзя – но МиГ уже был в штопоре (именно в штопоре: “Если бы самолет беспорядочно падал, он бы затратил большее время, а если бы пикировал, то развил бы значительно большую скорость” [14]). Тем не менее Гагарин с Серегиным не сидели сложа руки, они пытались выйти из спирали – и вышли: смогли остановить вращение самолета, что и подтверждает угол, под которым срезаны верхушки берез: самолет не пикировал носом – тогда бы он срубил одно-два дерева, а срезал верхушки аж четырнадцати, потому что “шел на просадке – то есть они его выводили, и им не хватило всего 1,5–2 секунды, чтобы вывести самолет из этого положения” [15]. 200–300 метров. Именно на эти 200–300 метров у них, по-видимому, еще и врал бортовой баровысотомер – еще одна книга про почему врал; то есть они думали, что у них есть еще эти 300 метров (и поэтому не катапультировались) – а их не было.

Вообще, “ситуация эта была чрезвычайно скоротечной” [4]: весь процесс – от последнего радиообмена Гагарина с землей до взрыва – занял менее минуты, секунд 55.

Существование этого “второго самолета” подтверждается так же надежно, как и любого другого порядочного НЛО – многочисленными свидетельскими показаниями. Нечто диковинное – выскакивающие из облаков, необычно быстро снижающиеся и поднимающиеся самолеты, вроде как неодинаковые, дым, хлопки, огонь – видели крестьяне и дачники.

Важный свидетель – не названная по имени Сотрудница Зверопитомника Пятнистых Оленей – дала показания [4], что примерно в 10.30 (откуда такая точность? Именно в это время по расписанию надо кормить пятнистых оленей) она видела как-то странно валящийся, кувыркающийся самолет. Ей показали деревянную модель – она кивнула на МиГ. Следователь продемонстрировал приметливой даме несколько вариантов снижения – планирование, пикирование, нисходящую спираль, штопор. Она с уверенностью подтвердила, что видела штопор. А с какой стати она вообще стала смотреть вверх, на небо? Оказывается, сначала она услышала “хлопок”.

Ага: хлопок.

Хлопки – не то акустический эффект от включения форсажа, не то от преодоления самолетом сверхзвукового барьера, не то от падения самолета – слышали сам Леонов (который в тот момент был руководителем Лунной группы, отрабатывавшей на Киржачском аэродроме небесполезные на Луне навыки – парашютные прыжки) и еще некоторые космонавты. При этом Леонов настаивает, что слышал ДВА хлопка-взрыва[80] – с интервалом в полторы-две секунды: первый – это “сверхзвук”, а второй – взрыв от падения гагаринского МиГа, необязательно именно в этой последовательности (число “два”, впрочем, подтверждается мало кем из присутствовавших на месте свидетелей: Горбатко прямо говорит [16], что он слышал не два, как Леонов, а один хлопок; Попович тоже упоминает только про один[81]).

Леонов впоследствии рассказывал, что он проводил “следственный эксперимент” [15] – демонстрируя крестьянам 10 (десять!) разных моделей самолетов – и все они, независимо друг от друга, по отдельности, указывали, что это именно Су.

С тупым носом? Нет, нет, не с тупым: он был “остроносый”.

Остроносый, истребитель, Су – которого не должно было быть, но он был, был, был. Более того, они видели, как из хвоста этого остроносого – перед тем, как он ушел вверх в облака – пошел дым, а потом и огонь; форсаж, то есть, включил.

Почему этот второй самолет вообще никак не фигурировал на радарах?

Леонов: “Работал азимутальный локатор, а локатор высоты был неисправен, работал неустойчиво” [13]. Белоцерковский: “Наземный радиовысотомер из-за неисправности не работал. Поэтому изменения фактической высоты самолетов группа руководства полетами независимо устанавливать не могла. Контроль за высотой полета группа осуществляла лишь по докладам экипажей” [4].

Впрочем, какие-то следы на радарах Чужой Истребитель все же оставлял – и вот еще одна, полумистическая, с растворившимся в воздухе человеком, история – опять от Леонова. Теоретически земля, увидев, что летчик Су устремился под облака, должна была гаркнуть на него – ты куда снизился?! Но вхождение его в зону земля проспала, а затем, поскольку на Чкаловском аэродроме работал только азимутальный локатор, на четырех тысячах метрах летчик Су занял – в сознании диспетчера – место гагаринского МиГа. Тот вел его до аэродрома Жуковского. “И когда пришла комиссия – полковник доложил: зафиксирована проводка цели из зоны пилотирования на восток в течение двух минут. Маршал Кутахов <замглавкома ВВС> ему: «Пошел вон отсюда! Самолет уже две минуты в земле – а ты делаешь проводку!» С тех пор я не видел этого полковника – где он, чего он. Он исчез” [10].

У тех, кто знает про Чужого Летчика, очень хорошая доказательная база, однако справедливости ради надо сказать, что есть и альтернативные – и очень авторитетные – мнения. Степан Микоян, член аварийной комиссии, летчик-испытатель с огромным практическим опытом и, кроме того, автор специальных исследований на эту тему, проведенных в его летно-испытательном институте, уверен, что – даже если там правда был этот второй самолет – для МиГ-15 “попадание в струю не приводит к сваливанию в штопор, тем более если в струю попасть не вдоль нее, а под большим углом – тогда вообще ощущается лишь небольшая встряска” [14]. Такому летчику, как Микоян, в этом смысле можно доверять; если не доверять Микояну – то кому можно? То же и с Белоцерковским: профессор, фундаментальный ученый, специалист именно по аэродинамике. С. Белоцерковский твердит, что спутная струя, то есть вихревой след от второго самолета, могла свалить гагаринско-серегинский самолет в штопор. Микоян упирается: столкновение было – но не с самолетом, а с метеорологическим шаром-зондом, там их много летало. “При скорости самолета 600 км/ч сила удара о такой груз составит более пяти тонн. Если контейнер шара ударил в самолет в районе кабины, то это могло привести к ее повреждению и нарушению герметизации, а также воздействовать на летчиков, даже причинить им ранения (надо сказать, что на месте падения самолета было найдено только около двух третей остекления фонаря кабины). Самолет мог войти в штопор либо от этого удара, либо из-за резкого отклонения рулей при