Катар, который к осени 2019 года уже не первый год нес на себе тяготы эмбарго и блокады, введенных по инициативе соседей – Саудовской Аравии и ОАЭ, сделал защиту своих территории и интересов краеугольным камнем внешней политики и мягкой силы в надежде на благополучное проведение в 2022 году чемпионата мира по футболу. У Катара сейчас приоритеты поважнее, чем поддержка «Братьев» по всем азимутам, как это было в 2012 году. У соперников-саудовцев отношения салафизма с монархией проходят испытания беспрецедентным кризисом. Чем дольше он продолжается и углубляется, тем более ограничивается доступ салафитов к баснословным финансовым ресурсам, который они имели последние полвека. В шиитском лагере успехи на поле боя, достигнутые в Ираке, а главное в Сирии, прежде всего, дело рук сил «аль-Кудс», командующий которыми генерал Касем Сулеймани, хотя и воплощал в себе этос Исламской республики, одновременно являл собой пример офицера-националиста, в котором некоторые видели альтернативу теократии, оказавшейся под жестким давлением из-за возобновления экономических санкций после выхода США из СВПД.

Политический исламизм в различных его проявлениях, таким образом, проходит через одно из главных испытаний в своей истории. Констатация этого факта не дает оснований судить о его способности адаптироваться, которую он демонстрировал ранее. Как мы отмечали в первой части этой книги, после поражений в Алжире и Египте в 1997 году, джихадизм видоизменился, выйдя на мировую авансцену в обличье «аль-Каиды». Затем крах этой организации проложил дорогу появлению ИГИЛ. Это диалектическое, почти по Гегелю, движение прошло за четыре десятилетия через три последовательных фазы – утверждения, отрицания и преодоления. Истощило ли оно потенциал своей модели политической мобилизации на фоне структурного падения нефтяной ренты? Или же оно сумеет найти новую форму выражения, способную зажечь обнищавшие массы, проживающие в странах, экономика и общество которых в руинах – как в Сирии, Ираке, Йемене или Ливии, если брать только самые трагичные примеры из десятых годов?

Причастность к этим трагедиям джихадистских поджигателей войны и других исламистов неоспорима, и можно подумать, что именно их считают за них ответственными. Но, как я мог убедиться в ходе дебатов в университетском городке Мосула в апреле 2018 года, где корпуса факультетов, разрушенные бомбардировками авиации стран западной коалиции, соседствовали со зданиями, взорванными ИГИЛ, ответственность за хаос распределяется между многими его участниками. В городе, где часть населения приспособилась к «халифату» Абу Бакра аль-Багдади, некоторые из выступавших настаивали на необходимости коренной культурной революции. Именно она должна отделить священные тексты, узурпированные теми, кто толкует их буквально, от организации гражданского общества и его отношений с государством. Но другие, настроенные не менее решительно, не скрывали своего подозрительного отношения к Западу в целом, который обвинялся в том, что создал ИГИЛ с единственной целью уничтожить с его помощью страны, на которые он распространил свое влияние. Эта теория заговора очень популярна в арабском мире и постоянно подпитывается соцсетями. Корни ее следует искать в 11 сентября 2001 года, когда гордость от того, что мусульмане нанесли удар по самолюбию Америки, смешивалась с обвинениями в адрес израильского Моссада в том, что тот совершил теракт, чтобы переложить вину на мусульман.

Масштаб разрушений в иракском Мосуле, где около семисот тысяч человек, выгнанных бомбардировками из своих жилищ и выживающих в расположенных на окраинах палаточных городках, считают, что о них забыли и государственные органы власти, и международные организации, очевидно, способствует нарастанию озлобления. С учетом этого проекты восстановления, в которых, наряду с другими структурами, готова принять участие ЮНЕСКО, играют огромную роль как для облегчения мук перемещенных лиц, так и в силу символического значения, которое будет иметь постигиловское возрождение. Если оно затянется, нетрудно представить, как это скажется на попытках вывести Ближний Восток из хаоса.

Это возрождение станет настоящим испытательным полигоном для сирийского проекта, тем более масштабного, что война опустошила всю территорию страны, в особенности города от Ракки до Алеппо, Хомса и пригородов Дамаска. Но это при условии, что будет найдено политическое решение, что на момент написания этих строк (осень 2019 года) по-прежнему зависит от соотношения сил на местах и от консенсуса России и стран Запада, являющихся гарантами мирного процесса. Это согласие является краеугольным камнем адекватной реинтеграции всего ближневосточного региона в общемировой порядок, способствующей его процветанию. Без него возрождение Леванта останется пустым обещанием.

Ответственность за приведенные в книге мнения и выводы лежит только на мне, но их появление стало возможным благодаря как многочисленным встречам, так и той помощи и поддержке, без которых этот труд никогда не увидел бы свет. Прежде всего, я хотел бы выразить благодарность Джамалю Даниэлю за то, что тот поделился со мной своими знаниями по вопросам энергетики и Ближнему Востоку, а также своим видением будущего интегрированного Леванта, где, как он твердо убежден, все левантинцы будут неразрывно связаны общей культурной идентичностью. Мои коллеги Бернар Ружье, Фабрис Баланш, Лулува ар-Рашид, Франк Дебье, Александр Казеруни вычитывали всю или часть рукописи на различных стадиях работы над ней и делились со мной своими замечаниями, соображениями и убеждениями, сложившимся у них благодаря знакомству с предметом исследования. Мне также оказывала бесценную материальную и моральную поддержку кафедра Ближнего Востока и Средиземноморья Высшей нормальной школы, в первую очередь ее сотрудники Юго Мишрон и Дамьен Саверо, которые, не жалея времени, охотно включились в работу. Ежемесячный семинар «Насилие и догма», проводимый с осени 2015 года в ВНШ при участии множества французских и зарубежных преподавателей, стал полигоном для обкатки множества гипотез, сформулированных в данной книге. С удовольствием выражаю здесь благодарность Мохаммеду Али Амир-Моэззи и Хела Уарди за наше плодотворное общение. У меня также была возможность в реальном времени протестировать работу над различными главами по ходу чтения курса «Ближневосточные кризисы» на Ближневосточно-средиземноморской платформе свободомыслия, которой я заведовал в 2017–2018 годах в Университете Лугано (Университет итальянской Швейцарии). Моя признательность ректору университета профессору Боасу Эресу за предложение читать этот курс, а также Марии-Кристине Райнхарт, администратору Платформы, и моей коллеге, доктору Федерике Федиани, которая обеспечила сопровождение семинара.

Поездкам, которые я совершил, чтобы собрать материал для последней части этой книги в первом полугодии 2018 года, содействовали власти Палестины и Израиля, Туниса, Саудовской Аравии, Ирака, Турции и России, которые найдут здесь выражение моей благодарности. В Иерусалиме Муниб аль-Масри и Сари Нусейбе, как обычно, осветили мне положение на Святой земле. В Тель-Авиве Итамар Рабинович помог мне разобраться с ключевыми проблемами израильской политики. В Тунисе Брижит Курми, Бадр Уали, Хайям Турки поделились своей информацией о Ливии и Тунисе. В Саудовской Аравии Франсуа Гуйетт, Кристиан Робен, коллектив фонда «Миск» позволили мне оценить происходившие в стране важные изменения. В Ираке, находясь в сложных условиях, я имел удовольствие пообщаться в Багдаде с Ясиром Абдулхусейном в Институте международных отношений, в Центре ан-Нахрейн с Сафой аш-Шейх и в Мосульском университете с моим коллегой профессором Мухаммедом Зухейром Зейданом. В Эрбиле и Найнаве мой друг Наджиб Михаил «чудесным образом» нашел способ организовать мои перемещения, а его преосвященство Бутрос Мушех оказал мне гостеприимство в семинарии Каракоша. Лулува ар-Рашид была моими глазами и ушами в этом краю, с трудностями которого она знакома лучше кого бы то ни было. В Стамбуле и Анкаре Ахмет Давутоглу охотно делился со мной долгими воспоминаниями о годах, проведенных на правительственной службе. Плюс я извлек немалую пользу из аналитических выкладок сотрудников Министерства иностранных дел, а также экспертов, основных аналитических центров турецкого МИДа. Наконец, в Москве Игорь Деланоэ и мой коллега профессор Виталий Наумкин, директор Института востоковедения РАН, делились со мной своими знаниями – в продолжение бесед, которыми удостаивал меня в 2014 году покойный Евгений Примаков. Публикация книги на русском языке стала возможной во многом благодаря самоотверженному труду бывшего и ныне действующих сотрудников МГУ Александра Пешкова, Василия Кузнецова и Никиты Краюшкина.