— Значит, вы считаете зло материальной силой? — спросила она.

— Да, — ответил он, думая о том, что ощутил в Кэйрнгормских горах. — Хотя, вообще, мне кажется, то, что мы воспринимаем как зло — чаще равнодушие или распустившиеся предрассудки. Это не только то, что мы сделали, но и то, что мы оставили несделанным, как выражается «Символ Веры». Я склонен верить, что большинство людей хотят поступать хорошо.

Он притормозил, когда они свернули на дорогу А6091, следуя указателям на Мелроуз.

— Но сейчас едва ли подходящее время для философских дискуссий о природе зла. Надеюсь, вам понравится эта малая часть шотландского наследия, даже если привел нас сюда печальный повод. Вы уже бывали в Мелроузе?

— Нет, мне все время не хватало времени для путешествий по стране. Я приехала в июне и с тех пор в основном работала.

— Ну, вам надо приехать сюда снова, когда будет светло, — ответил Адам, проезжая мимо отеля «Уэверли-Касл» к Меркат-сквер. — Эйлдонские холмы — один из чудеснейших районов Пограничья… и, конечно, в радиусе двадцати миль отсюда есть и другие Пограничные аббатства: Драйберг, Джедберг, Келсо. Все они по-своему эффектны, но, должен признаться, я особенно люблю Мелроуз.

Меркат-сквер была скорее длинным треугольником, чем квадратом, вся мощенная, но со стоянкой в центре. Меркат-Кросс был на дальнем конце, в центре круговой развязки, но Адам остановился задолго до Кросса и осторожно втиснул «тойоту» на стоянку рядом со знакомым черным «БМВ» Маклеода перед «Отелем Берта». Ноэль и Джейн уже пили в баре нижнего этажа, и Маклеод приветственно поднял руку, когда вошли Адам и Ксимена, топая, чтобы стряхнуть снег с обуви. На Маклеоде под расстегнутым пальто были фартук и кордон Мастера Каменщика, а на Джейн — твидовое пальто.

— А, вот и вы, — сказал Маклеод, делая знак бармену. — Как раз вовремя для горячего пунша, прежде чем нам придется выйти и снова бросить вызов холоду. А вы, должно быть, бесстрашная доктор Локхарт, которая заштопала нашего своенравного друга, — добавил он, протягивая руку Ксимене.

— Ноэль и Джейн Маклеод, доктор Ксимена Локхарт, — представил Адам, обмениваясь поцелуем с Джейн. — И мы обещали не говорить сегодня на профессиональные темы. Ксимена как раз отделалась от пятидневного дежурства — все Рождество — и только-только перевела дух после того, как сегодня отоспалась.

— Боже мой! — сказала Джейн, пожимая Ксимене руку. — Вы ведете такую же ужасную жизнь, как Ноэль.

Еще минут двадцать они болтали о пустяках, только Маклеод время от времени отвлекался, приветствуя других собратьев-масонов и высказывая мнение о порядке шествия или помогая приладить регалии, между делом подсказывая трем спутникам места, откуда лучше смотреть. Но очень скоро он простился и вышел из бара вместе с прочими масонами.

Допив пунш, Адам, Ксимена и Джейн тоже вышли, натягивая шапки и перчатки и застегивая пальто, и направились к месту, дающему хороший обзор, возле Меркат-Кросс. Полицейская машина в бело-голубых цветах Полиции Лотиана и Пограничья остановилась неподалеку у обочины, чтобы обеспечить контроль за толпой. Из-за погоды участников, казалось, было больше, чем зрителей, привлеченных светом факелов перед Домом Масонов на дальнем конце площади, пока оркестр готовился.

Ровно в шесть тридцать процессия двинулась к Меркат-Кросс двумя колоннами: факелоносцы от двадцати лет до девяноста с лишним в самой разнообразной зимней одежде, большинство носили масонские регалии поверх верхней одежды. Процессию возглавлял красивый темноволосый молодой человек в цилиндре и с обнаженным мечом — Привратник, как объяснила Ксимена с видом авторитетного специалиста, — а с двух сторон шествие сопровождали маршалы с длинными белыми жезлами. Оркестр играл веселую маршевую мелодию, в которой Джейн распознала «Веселого каменщика».

Всего было шесть волынщиков и примерно столько же барабанщиков, все явно замерзшие. Марширующие масоны растянулись во всю длину площади, когда голова процессии начала поворачивать по Меркат-Кросс по часовой стрелке; над их головами торжественно горели факелы. Маклеод шел примерно в середине колонны рядом с очень задумчивым Дональдом Кохрейном. Некоторые мужчины носили килты, что, по мнению Ксимены, выглядело очень странно в сочетании с цилиндрами, а на многих были традиционные котелки, часто ассоциируемые с официальной масонской одеждой. Поражало разнообразие фартуков, кордонов и прочих регалий, отражающее традиции буквально дюжин Масонских Лож, и все это образовало калейдоскопический водоворот красок и движения, когда они, в такт волынкам и барабанам, трижды обошли Меркат-Кросс.

Джейн усмехнулась и подхватила Адама и Ксимену под руки, когда Привратник повел процессию с Меркат-Кросс к улице, ведущей к аббатству.

— Теперь побежали к аббатству, — сказала она, — чтобы занять хорошее местечко. Тут всего несколько кварталов. Они не задержатся, так что надо торопиться.

* * *

Когда Адам и две женщины быстро пошли по Эбби-стрит к ярко освещенному аббатству, а последние масоны ушли с площади, мужчина, наблюдавший из тени возле «Отеля Берта», словно ненароком прошел между черным «БМВ» и белой «тойотой», припаркованными перед отелем, и остановился, опершись рукой на внедорожник, словно проверяя что-то на ботинке, потом положил что-то серебристое в снег, наваленный на капот машины, как раз за дворниками ветрового стекла. Цепочку он один раз обмотал вокруг основания самого дворника, так чтобы довольно длинный свободный конец свесился в одно из узких вентиляционных отверстий, прорезанный в этой части капота. То, что было закреплено на цепочке, не сможет соскользнуть и не будет замечено раньше, чем послужит своему назначению.

Он быстро пригнулся, чтобы зачерпнуть пару горстей снега, — и вся работа была прикрыта, а мужчина пошел дальше. Он шел по другой улице, ведущей к аббатству, и резко свернул, когда его уже нельзя было увидеть с площади, зная, что должен, пока не слишком поздно, сообщить соучастнику об изменении плана. Выбор между двумя машинами потребовал от него нескольких минут тяжелых размышлений, ибо у каждой были свои преимущества, но он был уверен, что его окончательный выбор представляет гораздо лучшую мишень, чем избранная предварительно.

Он достиг кованой железной ограды, окружающей аббатство, как раз когда первые ряды процессии масонов исчезали в южном входе аббатства, а остальные растянулись по занесенному снегом кладбищу на южной стороне аббатства. За воротами по-прежнему играл, обозначая шаг, оркестр, но главный волынщик шел в хвосте процессии, с завернутой волынкой под мышкой. Золотой свет факелов отбрасывал длинные, застывшие тени от древних надгробий, легкий снег мерцал на свету и опускался на белокурые волосы мужчины в красивом пальто цвета верблюжьей шерсти, стоявшего у лачуги уборщика возле закрытого сейчас главного входа.

Инспектор Чарльз Нейпир собрался с духом, поплотнее запахнув воротник пальто. Ребурн сначала рассердится, но, Нейпир был уверен, одобрит изменение планов.

Ребурн обернулся на скрип шагов по выпавшему снегу, его глаза расширились от удивления, когда он узнал приближающегося человека.