В начале мая Восточный флот вышел в море на поиски тех японских судов, которые еще рисковали остаться в этих водах. 14 мая командир 3 эскадры линкоров получил сообщение, что по Малаккскому проливу движется на север японский конвой. Конвой находился в 150 милях от британского флота.

26 флотилия отделилась с приказом следовать со скоростью 27 узлов на перехват конвоя. Планировалось также послать авианосные самолеты для поиска и атаки противника. 15 мая вскоре после 2.30 капитан 1 ранга Пауэр повел свои корабли на восток для проведения операции, получившей название «Митра».

Флотилия несколько часов шла на восток, внимательно осматривая район, где предполагалась встреча с противником, небезуспешно. В 10.41 Пауэр получил радиограмму командующего, который отменял дальнейшие поиски.

Несмотря на этот приказ, Пауэр продолжал следовать прежним курсом и запросил подтверждение отмены операции, так как немного ранее разведывательный самолет заметил 2 японских судна. Но, прежде чем командующий подтвердил свой приказ, события приняли иной оборот. В 11.50 другой самолет передал, что видит японский крейсер недалеко от 26 флотилии.

Это был тяжелый крейсер «Хагуро», участвовавший в катастрофическом для союзников бою в Яванском море. Его 10 203-мм и 8 127-мм орудий могли перемолоть все эсминцы флотилии, но англичане имели преимущество в скорости в несколько узлов.

Через несколько минут после того, как самолет обнаружил противника, Пауэр получил новый приказ в ответ на свой запрос об отмене операции «Митра». Этот приказ и его исполнение заслуживают особого внимания. По своей краткости и четкости он напоминал депешу Черчилля, отправленную фельдмаршалу Александеру после его назначения командующим в Северной Африке. Капитан 1 ранга Пауэр прочитал на поданном бланке: «От командира 5 ЭКР командиру 26 ДФЛ. Вы должны уничтожить вражеские корабли перед возвращением».

Приказ мог начинаться фразой «Перехватить и дать бой» или даже «Атаковать» Если бы эскадра противника состояла из 2 эсминцев, можно было ожидать приказа «Потопить». Но тяжелый крейсер водоизмещением в 15000 тонн совсем не походил на беззащитного цыпленка! Если Нельсон ожидал от своих моряков, что они выполнят свой долг перед Англией, то командир 5 эскадры крейсеров ожидал от командира 26 флотилии эсминцев большего. Этот приказ превращал уничтожение вражеского крейсера в нечто рутинное, что следовало сделать «перед возвращением».

Пауэру было совершенно точно известно, чего ждут от него и его флотилии. Он быстро изменил курс и увеличил скорость, чтобы перехватить противника. Солнце медленно садилось в океан за кормой эсминцев, и мгла сгустилась над Малаккским проливом.

Пауэр намеревался идти на юго-запад до полуночи, а потом повернуть прочь от узостей, которые находились в пределах действия вражеской авиации. Эсминцы спускались по проливу строем фронта. Справа оставался Пенанг, а слева — берега Суматры. «Сомарец» шел в центре. Эсминцы прочесывали полосу шириной несколько миль. Включенные радары не позволяли противнику проскочить незамеченным.

Ночь была очень темной. Небо затягивали тучи, временами обрушивались дождевые шквалы, которые промочили вахтенных до нитки. В 22.00 на кораблях сыграли боевую тревогу, и команда заняла боевые посты.

В 23.45 долгий поиск был вознагражден. На экране радара самого северного эсминца появился светлячок. «Венус» радировал об этом командиру флотилии. Хотя в период муссонов радар частенько выкидывал самые неожиданные фокусы, Пауэр повернул флотилию на перехват. Через пару минут после полуночи оператор радара «Сомареца» подтвердил, что видит цель. Он также обнаружил более мелкий корабль за кормой первого. Это, несомненно, был эсминец, сопровождавший крейсер.

Дистанция быстро сокращалась. Когда до противника осталось около 10 миль, радар «Сомареца» показал, что противник начал маневрировать. Японцы знали о присутствии британских эсминцев. Но так как 26 флотилия подходила с юга, японцы решили, что это могут быть только свои корабли.

Ситуация складывалась для Пауэра исключительно благоприятно. Противник шел прямо в расставленную западню. Когда до крейсера оставалось около 10000 ярдов, он внезапно начал сигналить прожектором, запрашивая опознавательные. Игра началась.

Капитан 1 ранга Пауэр повел свои корабли в атаку, но как раз в этот момент противник повернул на северо-запад. 16 мая в 1.25 Пауэр послал радиограмму: «Веду бой». Как только она была отправлена, флотилия попала под сильный огонь главного калибра вражеского крейсера. «Хагуро» словно превратился в огромный вулкан, когда каждое орудие начало извергать языки пламени.

День 26 мая начался весело. Эсминцы маневрировали, чтобы уклониться от рвущихся вокруг снарядов. Одновременно они пытались занять выгодную для торпедной атаки позицию.

Первым атаковал «Сомарец». Как только он выпустил торпеду, Пауэр приказал круто положить руля, чтобы не столкнуться с японским эсминцем, который вынырнул впереди из темноты. До последнего момента англичане его не видели.

Орудия «Хагуро» получили максимальное снижение, чтобы иметь возможность вести огонь по британским эсминцам и их лидеру. Японский крейсер открыл убийственный огонь в упор. Его снаряды падали вокруг «Сомареца». Эсминец выпустил торпеды с дистанции менее 2000 ярдов. Когда он отворачивал, то всем показалось, что эсминец прошел буквально вдоль борта огромного крейсера. Какой-то юморист, по слухам, даже крикнул: «Вперед, на абордаж!»

Бой превратился в настоящую свалку, восстановить ход которой было очень трудно. Эсминцы метались на полном ходу, вражеский крейсер резко маневрировал, пытаясь увернуться от десятков торпед, разрезающих воду.

Эсминцы выпускали торпеды и сразу отворачивали прочь. Они ставили дымовые завесы и сбрасывали за борт дымовые шашки, которые вместе с ночной тьмой скрывали их маневры.

Но, прежде чем «Сомарец» сумел удрать, японцы накрыли его. Несколько огромных водяных столбов поднялись у самого борта, промочив всех насквозь. Раскаленные докрасна осколки пробили борт эсминца.

Один снаряд пробил дымовую трубу, оставив огромную рваную дыру, но не взорвался. Другой снаряд попал в середину корпуса эсминца, разворотив борт. Он также разорвал несколько паропроводов, и горячий пар со свистом начал вырываться наружу. Все лампы погасли. В пробоину хлынула вода. «Сомарец» накренился и начал терять скорость.

Однако ночная темнота и клубы дыма укрыли его от глаз вражеских наводчиков. Почти сразу после того, как «Сомарец» получил попадание, люди на нем увидели огромную вспышку и услышали взрыв. По крайней мере одна из их торпед попала в «Хагуро».

Почти одновременно с «Сомарецом» свои торпеды выпустили «Венус» и «Верулам». Хотя японские снаряды сыпались градом, эсминцы попаданий не получили. Торпедный залп был произведен почти в упор. После этого эсминцы круто положили руля и помчались прочь, выпуская из труб густые клубы дыма. Еще 2 громких взрыва отметили новые попадания в крейсер. «Хагуро» был обречен. В носу и корме крейсера открылись огромные пробоины, а дыра в центре корпуса напоминала ворота.