две половины. И будут охотиться друг на друга.

— Но это же бесчеловечно! — воскликнул Удалов.

— Я с тобой не согласен, — сказал Острадам. — Это очень разумно. И люди развлекаются, и звери целы. И много охотников погибает?

— Бывает, — сдержанно ответил первый охотник. — А вы здесь с какой целью?

— Ищем дорогу к цивилизации. Скажите, от вас корабли летают к другим планетам?

— К другим планетам от нас никто не летает. Космических путешествий мы еще не изобрели. О чем очень жалеем. Когда изобретем, тут же отправимся охотиться на другие планеты.

— Тогда не спешите изобретать, — посоветовал карлик.

В этот момент неподалеку раздались выстрелы. Удалов с карликом привычно нырнули в траву, а их знакомые охотники начали отстреливаться.

— Бежим отсюда, — сказал Удалов. — Убьют.

Острадам согласился, и короткими перебежками они бросились обратно к машине. По дороге они чуть не натолкнулись на костер. У костра сидели в кружок охотники, а на громадном вертеле что-то жарилось.

— Ой! — испугался Удалов. — Ты посмотри! Они не только взаимно уничтожаются, но и поедают друг друга.

— Да, это ужасно, — согласился карлик. Он осторожно приподнялся, пригляделся и потом, улыбнувшись, заметил: — Никогда не видел у охотников рогов.

— Рогов?

Удалов присмотрелся и понял, что ошибся. На вертеле жарился самый обыкновенный олень.

— Но как же так? Они же постановили? Они же должны только друг за другом… Ведь экологический баланс, животный мир, защита окружающей среды…

— Это все для общественности, — сказал цинично Острадам. — Если они и пристрелят кого-нибудь, то таких вот дураков, как мы с тобой. Чтобы их жены видели, что они зря патронов не тратят. Побежали!

И они побежали дальше.

Но не успели пробежать и ста шагов, как услышали сзади топот. Раздался выстрел.

— Охотники! — крикнул Удалов. — Скорее, мой друг!

Удалов оглянулся и понял, что их настигают не охотники, а палачи.

К счастью, могильщик и Тулия были никуда не годными стрелками.

Глава восемнадцатая,

в которой продолжается путешествие Удалова по другим планетам

Даже не успев отдышаться, беглецы снова нырнули в машину и перескочили на следующую планету, лишь на минуту опередив преследователей.

Планета сначала испугала.

Такого мрачного запустения, такой экологической безнадежности путешественникам встречать не приходилось, несмотря на то что оба побывали в различных космических местах.

Черные озера источали отвратительные промышленные запахи, бывшие леса поднимались скелетами бывших стволов, горы давно уже превратились в карьеры и холмы отработанного шлака, воздух был приспособлен для чего угодно, только не для человеческого дыхания.

Зажимая нос рукой, Удалов произнес:

— Давай дальше полетим. Пока живы.

— Погоди, — хладнокровно ответил Острадам. — То, что мы видим, — следы деятельности развитой, хотя и не очень разумной цивилизации. Настолько развитой, что они использовали на планете все, что можно использовать. Допускаю, что они строили космические корабли.

— Если и строили, — разумно возразил Удалов, — то их корабли так воняли, что далеко не улетишь.

— Ах, Удалов, — сказал Острадам, — ты не представляешь, до чего изобретательны разумные существа. Пока окончательно не вымрут, они продолжают жить, размножаться и даже смотреть кино.

Удалов тем временем огляделся и обратил внимание на то, что леса заводских труб не выделяют никакого дыма, развалины бетонных сооружений лишены признаков жизни, а по дорогам, заваленным бумагой и консервными банками, никто не ездит.

— У меня подозрение, что они уже вымерли, — сказал Удалов. — Так что на кино рассчитывать не приходится.

— Или возьмем оптимистический вариант, — поправил его Острадам. — Оптимистический для них и грустный для нас.

— Какой?

— Улетели они отсюда. Эвакуировались. Нашли другую планету и улетели. Из чувства самосохранения. Но все-таки надо пройти немного вперед, проверить.

Удалов покорно поплелся за предсказателем, стараясь не дышать. Но дышать приходилось, и от этого кружилась голова.

Они прошли шагов сто, чуть не провалились в заброшенную канализационную систему, как вдруг в огрызке бетонной стены распахнулась дверь и оттуда вышел прилично одетый человек, по внешнему виду инопланетянин. Он был сравнительно чист, сравнительно умыт и производил благоприятное впечатление, если не считать волнения, отражавшегося на его лице.

— Простите! — закричал он. — Извините. Я запоздал. Установка сломалась! Какое счастье, что вы меня дождались.

— Здравствуйте, — произнес Острадам осторожно.

— Добрый день, — сказал Удалов, который заподозрил, что их с кем-то спутали. — Вы кого ждете?

— Вас, — откликнулся абориген. — Но нашу планету так трудно отыскать, что мы почти отчаялись.

— Зачем же вы нас ждете? — спросил Острадам.

— Для консультации. Вы разве нашего письма не получили?

— Нет. Мы вообще попали к вам случайно.

— Так вы не специалист по первобытным водорослям?

— Ни в коем случае!

— Значит, вы специалист по первобытным водорослям? — обратился абориген к Удалову.

— Нет, я по жилищному строительству, — признался Удалов.

— Но может быть, вы что-нибудь понимаете в водорослях?

— Понимаю, — вдруг сказал Острадам. — Мне пришлось как-то полгода прожить на планете Океан и питаться только морской капустой. Очень укрепляет здоровье, но портит настроение.

— Все! — обрадовался абориген. — Поехали!

— Нам некогда.

— Клянусь, мы задержим вас на полчаса, зато наградим за консультацию лучшими жемчужинами Вселенной.

Неужели у вас нет родственников или любимых, кому вы хотели бы привезти по жемчужине?

Этот аргумент сразил Удалова. Ему очень захотелось привезти по жемчужине жене Ксении и… нет, о другой женщине он заставил себя не вспоминать.

— Прошу за мной, — сказал абориген, открывая дверь в бетонной стене.

Эта дверь не вела никуда. За ней в кривом проеме были видны те же черные трубы мертвых заводов и испарения, поднимавшиеся над отравленными ручьями.

Абориген смело шагнул в ложную дверь и исчез.

— Подземные жители, — сказал Удалов, который уже все понял. — Там у них лифт. — И ступил вслед за аборигеном.

Неведомая сила подхватила его и понесла по бесконечному неосвещенному туннелю, среди разноцветных разводов и искр. Это путешествие продолжалось неопределенное время, потому что время перестало существовать. Потом в глазах Удалова что-то сверкнуло, и раздался приятный голос аборигена:

— Промежуточная станция.

Удалов открыл глаза и обнаружил, что стоит в дверном проеме, в окружении пейзажа, очень напоминающего тот, что он только что покинул. Труб, правда, меньше и расположены они