– На первом этапе мы сразу выясним, что вы до сих пор помните. А еще, боюсь, придется заставить вас много бегать. Вы нужны нам в хорошей физической форме. Будут тренировки в стрельбе из пистолета, отработка приемов рукопашного боя, упражнения для развития памяти, внимания и других профессиональных качеств. По вечерам предусмотрены легкие прогулки.

– С кем? Можно Эвери будет ходить со мной?

– Да, Джон будет вас сопровождать. И вообще рассматривайте Джона как своего советника по всем второстепенным вопросам. Если вам понадобится что-то обсудить, появятся какие-либо жалобы или предметы для беспокойства, я надеюсь, вы без стеснений обратитесь к одному из нас.

– Договорились.

– Но у меня есть к вам просьба: никуда не выходите один. Мне бы хотелось, чтобы Джон составлял вам компанию всегда – захочется ли вам в кино, просто пройтись по магазинам и во всех остальных случаях, когда у вас выдадутся часы досуга. Хотя едва ли времени на развлечения будет оставаться слишком много.

– Я и не ожидал ничего другого, – сказал Лейсер. – В отдыхе нет никакой необходимости.

Причем, судя по интонации, можно было сделать вывод, что и никакого желания отдыхать он тоже не испытывал.

– Инструктор по радиоделу, который приедет сюда, не должен знать вашего имени. Это обычная мера предосторожности. Пожалуйста, строго придерживайтесь ее. Приходящая прислуга считает, что мы участвуем в научной конференции. Не думаю, чтобы она попыталась заговорить с вами, но на всякий случай помните о цели нашего приезда. Если у вас возникнет желание узнать, как идут дела в вашей мастерской, будьте добры, обратитесь сначала ко мне. Никаких телефонных звонков без моего ведома. У нас будут еще посетители: фотографы, медики, техники. Все они – вспомогательный персонал и ничего не знают об операции. Им внушат, что вы всего лишь один из многих участников курсов переподготовки. Пожалуйста, помните об этом тоже.

– О’кей, – сказал Лейсер.

Холдейн посмотрел на часы.

– Первое мероприятие намечено на десять часов. Машина подберет нас на углу улицы. Водитель не из наших людей, а потому в дороге будем соблюдать молчание. У вас есть другая одежда? – спросил он. – Эта едва ли подходит для занятий в тире.

– Есть спортивная куртка и пара тренировочных брюк из фланели.

– Вам лучше одеваться так, чтобы вообще поменьше бросаться в глаза.

Когда они поднялись наверх переодеться, Лейсер криво улыбнулся Эвери.

– Настоящий боец, верно? Старой закалки.

– Да, но хороший боец, – отозвался Эвери.

– Само собой, хороший. – Лейсер замер и огляделся. – Послушай, скажи мне одну вещь. Давно вы используете этот дом для подготовки агентов?

– Ты здесь далеко не первый, – неопределенно ответил Эвери.

– Я знаю, ты не можешь мне рассказать всего. Но организация осталась прежней?… Свои люди повсюду? Та же система работы?

– Не думаю, что ты обнаружил бы много различий. Разве что мы еще несколько расширили сферу своего влияния.

– И много теперь молодежи? Таких, как ты сам?

– Извини, Фред.

Лейсер положил ладонь на спину Эвери. Он вообще часто прибегал к подобным жестам.

– Вижу, ты тоже дело знаешь, – сказал он. – Не слишком беспокойся обо мне, Джон. Со мной все будет в ажуре.

Они отправились в Абингтон: министерство договорилось с базой подготовки парашютистов. Их ждал инструктор.

– Привыкли к определенному виду оружия?

– Да, дайте мне автоматический браунинг три-восемь, пожалуйста, – попросил Лейсер робко, как маленький мальчик, обращающийся к бакалейщику.

– Теперь они называются девятимиллиметровыми пистолетами. У вас, наверное, был «Марк Один».

Холдейн стоял у дальней стены галереи, пока Эвери помогал вывешивать мишень размером в человеческую фигуру на расстоянии десяти ярдов и заделывал кусками клейкой ленты оставшиеся в ней отверстия от пуль.

– Обращаясь ко мне, называйте меня офицер, – сказал инструктор и повернулся к Эвери: – Не хотите тоже потренировать руку, сэр?

За него быстро ответил Холдейн:

– Да, организуйте, пожалуйста, проверку для них обоих, офицер.

Первым взялся за дело Лейсер. Эвери встал рядом с Холдейном, глядя в широкую спину Лейсера, расположившегося напротив вырезанного из фанеры силуэта немецкого солдата. Мишень была выкрашена черной краской и четко вырисовывалась на фоне местами осыпавшейся штукатурки стен. В области живота и промежности кто-то мелом вывел отметки в форме белых сердечек, а в целом фанерная фигура уже была обильно залеплена кусками клейкой бумаги. Они наблюдали, как Лейсер привыкал к весу оружия, быстро поднимая пистолет до уровня глаз, а потом медленно опуская его, вставляя пустую обойму, отщелкивая ее назад и вставляя снова. Он через плечо обернулся к Эвери, левой рукой отбросив со лба прядь русых волос, которая могла упасть на глаза и помешать видеть мишень. Эвери ободряюще улыбнулся ему, а потом тихо сказал Холдейну, словно обсуждая другой вопрос:

– Я пока в нем не разобрался.

– А чего в нем разбираться? Обыкновенный поляк, только и всего.

– Откуда он родом? Из какой части Польши?

– Вы же читали досье. Он из Данцига.

– Ах да, конечно.

Инструктор тоже приступил к своим обязанностям.

– Сначала поработайте с незаряженным пистолетом. Оба глаза открыты и смотрят на мушку, ноги расставьте чуть пошире. Вот так, замечательно. Расслабьтесь, почувствуйте себя свободно и комфортно. Это не строевое упражнение, а исходное положение для стрельбы. Да, все правильно. Вижу, вам это не впервой! Теперь поднимите пистолет, наведите на мишень, но пока не цельтесь. Отлично! – Инструктор громко выдохнул, открыл деревянный ящик и достал четыре обоймы. – Одна идет в пистолет, вторую держите в левой руке, – сказал он и протянул оставшиеся две Эвери, который с интересом смотрел, как Лейсер умело загнал снаряженный магазин в рукоятку пистолета, одновременно большим пальцем сняв его с предохранителя.

– Теперь приподнимите пистолет и направьте в землю примерно в трех ярдах перед собой. Займите стойку и вытяните руку прямо. Направив пистолет на мишень, но не целясь, расстреляйте первую обойму двойными выстрелами. И помните, мы не рассматриваем автоматическое оружие как особо точное. Оно служит скорее средством сдерживания противника в ближнем бою. Так, а сейчас медленно, очень медленно…

Прежде чем он успел закончить, тир завибрировал от громких звуков стрельбы Лейсера. Стрелял он быстро, стоя в очень напряженной позе, а его левая рука сжимала запасную обойму как гранату, вытянувшись вдоль тела. Он палил со злостью, как немой, который нашел наконец способ самовыражения. Со все возраставшим возбуждением Эвери чувствовал ярость и целеустремленность его стрельбы: два выстрела, еще два, потом три, а затем длинная очередь. Фанерный солдат раскачивался из стороны в сторону, а ноздри Эвери заполнил запах бездымного пороха.