– Если будете работать без проколов и сумеете получить удовлетворительный результат по этому делу, мы… что-нибудь придумаем.

Он, несомненно, имел в виду звание сержанта. Больше того, это были не пустые слова – подобное повышение было вполне во власти Карсвелла. Некоторое время назад заместитель начальника полиции взял под свое крыло Дерека Линфорда, молодого детектива из их участка, и сейчас тот уже ходил в инспекторах. Проблема заключалась в том, что и Карсвелл, и Линфорд недолюбливали Джона Ребуса, а это означало, что Гранту нужно было быть предельно осторожным. Правда, в последний раз он отказался пойти со всей компанией в бар, однако за прошедшие недели две Грант выпивал с Ребусом, пожалуй, слишком часто, и если теперь об этом станет известно Карсвеллу, дело может застопориться…

«Если только у них появится на тебя какая-то компра, они начнут закручивать гайки…» – сказала ему Джилл. И не успел Грант подумать об этих словах, как ему вспомнилась сцена в рабочем зале, когда он попытался поцеловать Шивон. Нет, впредь ему нужно быть очень осторожным в выборе друзей: ему придется тщательно взвешивать, с кем говорить и что сказать, с кем встречаться, а с кем нет, и так далее. И только если он будет обдумывать каждый свой шаг, он, быть может, сумеет подняться на следующую ступеньку служебной лестницы.

Главное, не нажить себе могущественных врагов.

В дверь его кабинета управления.

– Это вам, – с улыбкой сказал он и, вручив Гранту красивый бумажный пакет, удалился.

Грант заглянул в пакет. Внутри оказалась бутылка «Хосе Куэрво Голд» и небольшая открытка.

«Поздравляем и желаем успеха на новом месте. Не забывайте – нам, как детям, нужно каждый день рассказывать сказку на ночь…

Ваши новые друзья – Четвертая Власть».

Грант улыбнулся. Ему показалось – он узнал если не руку, то стиль Аллана Джиллиза. Потом до него дошло – он так и не ответил на вопрос журналиста о своем любимом напитке, но Джиллиз все равно это узнал. Вряд ли он мог догадаться, следовательно, кто-то проговорился.

Улыбка исчезла с лица Гранта. Бутылка текилы была не просто подарком – это была недвусмысленная демонстрация силы.

Зазвонил его мобильник, Грант вынул аппарат из кармана.

– Алло?…

– Констебль Худ?

– У телефона.

– Я решил заочно познакомиться с вами, поскольку приглашение на предварительную встречу до меня почему-то не дошло…

– С кем имею честь?

– Стив Холли. Вы, вероятно, видели мою фамилию в списках?

– Да, видел… – Фамилии Холли в списках не было – во всяком случае, в списках самых уважаемых и влиятельных членов журналистского сообщества. Устная характеристика, которую дала ему Джилл Темплер, была краткой, но выразительной: «дерьмо».

– Мы наверняка увидимся на ближайшей пресс-конференции или каком-то другом мероприятии, однако мне показалось – будет лучше, если я сначала позвоню. Кстати, вы получили наш небольшой сувенир?

Грант не ответил, но Холли это не смутило. Рассмеявшись, он продолжал как ни в чем не бывало:

– Старина Аллан каждый раз проделывает что-то подобное и при этом считает себя ужасно умным, но мы-то с вами отлично знаем, что это просто тактический ход.

– В самом деле? – выдавил из себя Грант.

– Конечно. – Журналист снова рассмеялся. – Лично я не советовал бы вам иметь с ним какие-то дела, детектив Худ. Для вашей работы важно держаться людей серьезных – таких, как я, например. Я на мелочи не размениваюсь, как вы, вероятно, успели заметить.

– Заметить?… – переспросил Грант и нахмурился.

– Подумайте об этом, детектив Худ. – И Холли дал отбой.

Грант уставился на свой телефон, и вскоре его осенило. У журналистов был его служебный номер, номер факса и пейджера, но он был уверен, что никому не давал номера своего мобильника. И снова в его памяти всплыли слова Джилл – еще один совет, еще одно предостережение:

«Когда ты узнаешь их поближе, кто-то может понравиться тебе больше остальных. Я не знаю, кто это будет – у каждого, кто работал пресс-секретарем до тебя, свои симпатии, свой выбор. Возможно, этот человек станет для тебя настолько близким, что ты можешь захотеть в знак особого расположения дать ему номер своего мобильного телефона. Дай, но только ему. Что касается остальных, то ни под каким видом не сообщай им номер своего мобильника, иначе твоя жизнь больше не будет принадлежать тебе. Да и коллеги не смогут до тебя дозвониться, если эта шатия будет занимать линию… Помни, Грант: существуем мы, и существуют они…»

И вот теперь один из тех, кого Джилл назвала «они», раздобыл где-то номер его мобильного телефона. Теперь у него был только один выход – сменить номер.

Что касается текилы, решил Грант, то он возьмет ее с собой на пресс-конференцию и вернет Джиллизу. Вернет при всех и еще скажет… скажет, что в связи с необходимостью «рассказывать на ночь сказки» некоторым великовозрастным детям он вынужден ограничить свое употребление алкоголя.

И это, как подозревал Грант, было недалеко от истины. Ему придется многое изменить в своей жизни, чтобы добиться того, чего он хочет.

Но к переменам Грант был готов.

Рабочий зал Отдела уголовного розыска в участке Сент-Леонард быстро пустел. Детективы, не участвующие в расследовании убийства Филиппы Бальфур, заканчивали работу и расходились по домам до понедельника. Некоторым, впрочем, предстояло выйти на работу в субботу; часть оставалась «в резерве» на случай, если произойдет что-то чрезвычайное, требующее безотлагательного расследования. И все же большинство предвкушало беззаботный уик-энд. В их походках чувствовалась пружинистая легкость; некоторые насвистывали обрывки популярных мелодий. В последние несколько месяцев в городе было относительно спокойно – несколько бытовых преступлений, один-два случая злоупотребления наркотиками. Впрочем, сотрудники отдела по борьбе с наркоманией старались пореже попадаться на глаза коллегам: совсем недавно они получили информацию о том, что в Грейсмонте, в верхнем этаже муниципального дома, одно окно и днем и ночью занавешено плотной серебристой тканью. Отдел по борьбе с наркотиками разработал и провел молниеносную операцию, надеясь ликвидировать последний в Эдинбурге склад конопли, но вместо притона полицейские обнаружили обычную спальню обычного подростка. Впоследствии выяснилось, что в комнате недавно сделали ремонт и мать подростка купила вместо занавесок «лунное одеяло», полагая, что это стильно…

«Прямо чертова передача «Ремонтируем сами»!» – прокомментировал событие один из сотрудников наркоотдела и сплюнул при этом.

Были, разумеется, и другие происшествия, но даже все вместе они никак не тянули на «новую криминальную войну».

Рабочий день летел к концу, и Шивон взглянула на часы. Некоторое время назад она позвонила в Большой Дом, чтобы выяснить насчет компьютеров, и даже почти успела объяснить, что ей, собственно, нужно, когда Клаверхаус заявил: «У нас уже кто-то этим занимается. Мы пришлем его к вам». Теперь она ждала, когда этот «кто-то» приедет. С тех пор Шивон еще несколько раз звонила Клаверхаусу, но ответа не было: похоже, он уже уехал домой или в паб. Не исключено было, что нужный человек появится только в понедельник, если Клаверхаус что-то перепутал или не так понял. В конце концов Шивон решила, что ждет еще десять минут и едет домой. Ведь есть же у нее право на личную жизнь! Например, завтра должен был состояться футбольный матч с участием эдинбуржцев, и хотя команда выступала на чужом поле, Шивон собиралась смотреть игру по телевизору. В воскресенье она могла бы съездить на экскурсию: в окрестностях Эдинбурга оставалось еще довольно много мест, где она ни разу не была: дворец Линлитгоу, Фолкленд-палас, Тракуар и некоторые другие. Вечером в субботу ее пригласила на день рождения подруга, с которой Шивон не виделась уже несколько месяцев… правда, она, скорее всего, все равно бы не выбралась, но и приглашения никто не отменял! И вообще, дело не в приглашении, а в принципе…