Именно индейцы рыли рвы форта Саттер, изготавли­вали кирпичи и возводили стены.

Когда форт был построен, следовало снабдить его гар­низоном. Этот гарнизон набрали из туземцев. Пятьдесят индейцев, которых обмундировали, вымуштровали и обучили строевым упражнениям, охраняли форт столь же преданно, как европейские войска, но, безусловно, более бдительно.

Появление этого форта стало поводом к возникнове­нию небольшого городка, который в 1848 году был назван Саттервиллом по имени его основателя. Этот городок, а вернее, зачатки этого городка, состояли из дюжины домов.

Саттервилл находится примерно в двух милях от форта.

Господин Саттер привез в Калифорнию почти все виды наших европейских фруктовых деревьев и отвел несколько гектаров земли для их культивирования. Лучше всего прижились виноградники, которые начали давать пре­восходные урожаи.

Но подлинным богатством г-на Саттера в то время, когда золото еще не было обнаружено, стало разведение скота и выращивание зерновых культур.

В 1848 году г-н Саттер собрал сорок тысяч буасо пше­ницы.

Но вскоре для него должен был открыться новый источник богатства, куда более значительный.

Открытие копей в Потоси произошло благодаря одному индейцу, который преследовал в горах быка, отбившегося от стада.

Открытие копей в Сакраменто также произошло бла­годаря случайности.

Господину Саттеру понадобились доски для строитель­ства. На высоте примерно в тысячу футов над долиной Сакраменто начинает расти особая, отличающаяся заме­чательной крепостью разновидность сосны, которую г-н Саттер счел пригодной для того, чтобы изготовлять из нее нужные ему доски.

Он заключил сделку с механиком по имени Маршалл, договорившись с ним о постройке неподалеку от этих сосен лесопильни, приводимой в действие водопадом; лесопильня была построена в задуманном виде и в уста­новленные сроки.

Однако случилось так, что, когда пустили воду на колесо, его камера оказалась слишком узкой для того, чтобы пропускать через себя принимаемый ею объем жидкости. Исправление этого недостатка могло повлечь за собой значительные затраты средств и большую задержку по времени; и тогда механик просто-напросто предоставил водопаду самому прокладывать себе дорогу, углубляя камеру колеса; в итоге, через несколько дней, ниже водопада образовалась целая куча песка и облом­ков горных пород.[30]

Навестив лесопильню, чтобы проверить, действует ли падающая вода так, как предполагалось, г-н Маршалл заметил в скопившемся песке какие-то блестящие кру­пинки, которые он подобрал и в ценности которых быстро разобрался.

Эти блестящие крупинки были самородным золотом.

Господин Маршалл поделился своим открытием с капитаном Саттером: они договорились хранить тайну, но на сей раз это была тайна царя Мидаса, и в шелесте тростника, в шорохе листвы, в журчанье ручейков можно было расслышать слова, которые вскоре станут звучать эхом в самых далеких краях: «ЗОЛОТО! ЗОЛОТО! ЗОЛОТО!»

Вначале это были лишь какие-то неясные слухи, не­обоснованные толки; однако их оказалось достаточно, чтобы сюда ринулись те обитатели Сан-Франциско и Монтерея, которые были в наибольшей степени склонны к рискованным предприятиям.

Однако почти сразу же появились официальные доне­сения полковника Мейсона, алькальда Монтерея, капи­тана Фолсома и французского консула г-на Муренхаута.

Отныне сомнений больше не оставалось. Пактол пере­стал быть выдумкой, Эльдорадо перестало быть сказкой: золотая земля была найдена.

И со всех концов света, как к Магнитной горе из «Тысячи и одной ночи», поплыли, словно к общему цен­тру, корабли из всех стран.

Хотите знать, с какой скоростью увеличивалось насе­ление Калифорнии?

В 1802 году ученый Гумбольдт собрал статистические данные. Он насчитал там 1 300 белых поселенцев и 15 562 обращенных в христианство индейцев.

В 1842 году г-н де Мофра провел вторую перепись: численность поселенцев выросла с 1 300 до 5 000. В то же время число индейцев, обитающих внутри этой тер­ритории, было оценено в 40 000 душ.

В начале 1848 года численность белого населения достигла 14 000 душ; число индейцев осталось преж­ним.

На 1 января 1849 года белое население составляло уже 26 000 душ; 11 апреля — 33 000, а 1 декабря — 58 000.

За несколько месяцев к этим 58 000 душам прибави­лось 3 000 мексиканцев, прибывших по суше из провин­ции Сонора, 2 500 разного рода иностранцев, приеха­вших сюда через Санта-Фе, и 30 000 переселенцев, добравшихся через северные равнины.

И наконец, ко времени нашего появления, то есть к началу января 1850 года, здешнее население выросло примерно до 120 000 человек.

В 1855 оно составит миллион, и Сан-Франциско, веро­ятно, будет одним из самых населенных городов мира.

Это закон равновесия: население Востока сокращается в пользу Запада, и рождающийся Сан-Франциско возме­щает собой умирающий Константинополь.

VI. Я СТАНОВЛЮСЬ РАССЫЛЬНЫМ

Как я уже говорил, мы прибыли 8 января, в восемь часов утра.

День приезда прошел для нас в земляных работах и возведении палаток. Четверо из нас отправились на пои­ски кольев; одни рыли землю, другие сооружали палатки. Я был в числе последних.

Что же касается пятнадцати прибывших с нами жен­щин, то тринадцать из них немедленно отправились в Сан-Франциско, где их ждали с еще большим нетерпе­нием, чем они туда стремились.

В самом деле, в это время в Сан-Франциско было, как мне думается, два десятка женщин на восемьдесят или сто тысяч мужчин.

И потому несколько судов отправилось в Чили, чтобы привести оттуда женщин.

Я всегда сожалел, что мне не довелось увидеть, какое впечатление произвели наши тринадцать пассажирок по прибытии в Сан-Франциско.

Пять или шесть из них даже не дошли до гостиницы.

Уже в день своего приезда, в полдень, я нашел Тийе, приехавшего на две недели раньше и обосновавшегося во Французском лагере.

Понятно, что мы радостно встретились и что я жил в его лачуге, пока не была построена моя.

Он был рассыльным в порту.

Среди пайщиков нашего товарищества был человек, приехавший с женой; она взялась готовить еду, и одного из нас отправили за провизией, подробнейшим образом просветив его относительно местных цен.

Наш посланец купил говядины на суп.

Суп был предметом нашего страстного желания: именно супа нам больше всего не хватало во время пла­вания.

К счастью, цена на говядину упала вполовину: с пяти франков она снизилась до пятидесяти су за фунт.

Из наших старых запасов у нас еще оставались сахар и кофе.

То, что рассказал о здешних ценах наш посланец, при­водило в ужас.

Хлеб стоил от двадцати пяти до тридцати су за фунт, хотя прежде, как уже было сказано, он оценивался в дол­лар.

Комната в шесть—восемь футов шириной сдавалась за пятьсот франков в месяц, и плату, разумеется, следовало вносить вперед.

Небольшой дом с тремя или четырьмя комнатами сда­вался за три тысячи франков в месяц.

Построить здание