class="p1">Гилл и Марквик (Gill, Markwick 2000: 47) объясняют крах системы сочетанием «давления сверху» и «давления снизу», которые не обязательно и не всегда совпадали во времени.

22

Это определение, используемое многими авторами, взято из: O’Donnell, Schmitter 1986.

23

См., например: Stark 1992; Bunce 1995 и Dobry 2000.

24

См., например, сайт Freedom House (http://www.freedomhouse.org).

25

Транзитология выделяет три периода: 1) либерализация, то есть «открытие некоторых пространств, без каких-либо изменений во власти»; 2) собственно переход, то есть интервал между двумя политическими режимами; 3) консолидация, то есть «расширение демократизации на другие институты» (Hunt 2001).

26

Linz, Stepan 1992.

27

Golosov 1998; McFaul 1999.

28

McFaul 1999: 106.

29

Solnick 1999; Brown 1996б.

30

Hunt 2001.

31

Bunce 1995.

32

Wiarda 2002.

33

Например, Яницкий 1991: 55—56.

34

Arato 1991; Urban and al. 1997; Шубин 2005.

35

Arato 1991: 209.

36

O’Donnell, Schmitter 1986; DiPalma 1990.

37

Dobry 2000.

38

См. критику Мишелем Добри (Dobry 1986) этого методологического пробуксовывания в анализе кризисных ситуаций.

39

Как, например, Союзы кинематографов, архитекторов, театральных деятелей и писателей.

40

Мы позаимствовали этот термин у Мишеля Добри (Ibid: 39—40); он считает, что конъюнктуры представляют собой разные стадии, через которые проходят социальные системы под влиянием происходящих в них мобилизаций.

41

См., например: Hough 1972 и Cohen 1979.

42

Lewin 1988: 80.

43

Ferro 1985.

44

Понятие «флюидность политического пространства» отсылает к характеристикам особых состояний, которые Мишель Добри называет конъюнктурами политической флюидности. Эти состояния свойственны социальным системам, дифференцирующимся на многочисленные и более-менее автономные социальные сектора, или «поля», – что происходит под влиянием конкурирующих мобилизаций, которые могут одновременно разворачиваться в нескольких из них, особенно в политических и государственных. Важнейшей характеристикой таких состояний, или конъюнктур, является в той или иной степени выраженная тенденция к десекторизации социального пространства в обществах, где они имеют место (затронутые данным процессом сектора теряют автономию, между ними стираются границы, арены соревнований внутри самих секторов также становятся взаимопроницаемыми). Среди свойств этих конъюнктур могут быть выделены следующие: 1) крайне высокая подвижность ставок, которые разыгрываются в столкновениях; 2) появление структурной неустойчивости, которая оказывает глубокое влияние на восприятие, стратегические расчеты и действия всех акторов этих исторических эпизодов: они в одночасье теряют те ориентиры, которые в обычных (или рутинных) конъюнктурах позволяли им ориентироваться в различных социальных играх и, в частности, оценивать и предугадывать допустимые и недопустимые ходы в игре, возможную отдачу от наличных ресурсов и эффективность доступных им стратегий действия; 3) процесс резкой дезобъективации социальных отношений, свойственных многочисленным институциям, то есть ослабление «естественного», безусловного характера того, что прежде в социальных отношениях проживалось большинством акторов в режиме очевидности, как «само собой разумеющееся» или, иными словами, «легитимное». Эти характеристики и свойства выявляют, таким образом, пластичность самих структур высокодифференцированных социальных систем и их уязвимость по отношению к мобилизациям, которые в них могут происходить (по поводу всех этих свойств см.: Dobry 1986: 140—171). – Прим. перев.

45

Bourdieu 1970.

46

По мнению Офферле (Offerlé 1987: 12), «идея политического предприятия [для обозначения политической партии или организации] отсылает к идее политического рынка, этого абстрактного места […] где агенты, конкурирующие за политическое посредничество, стремятся выменять политические блага на активную или пассивную поддержку сторонников. Итак, речь идет об особом типе отношений, при котором один или несколько агентов инвестируют капитал, чтобы получить политическую прибыль, производя политические блага».

47

Эти оценки взяты из: Березовский, Кротов 1990: 70, Игрунов 1989. По данным последнего, к концу 1988 года московские политические клубы насчитывали в своих рядах от 3500 до 5000 активистов и в среднем в одном клубе состояло от 30-ти до 60-ти членов. (Патриотические группы в приведенные подсчеты не входят.)

48

Документ 33 (библиографическое описание цитируемых документов см. на с. 445 и след.).

49

Например, К. Шарль (Charle 1990: 206—207) отмечает в мобилизации вокруг дела Дрейфуса наличие поколенческого разрыва между дрейфусарскими и антидрейфусарскими преподавателями университетов и писателями. Дрейфусары рекрутировались скорее из числа не столь интегрированных в «существующие интеллектуальные и социальные иерархии, что в большей степени касалось молодежи, хотя некоторым старикам из числа начальников и удалось остаться или стать “молодыми”, то есть пойти на риск».

50

Демографические поколения способны превратиться в политические поколения в зависимости от исторических ситуаций, которые они проживают. Так, опыт Первой мировой войны 1914—1918 годов был определяющим фактором вовлечения части молодежи в военизированные добровольческие отряды в Германии (Fierkorps) и во Франции (corps francs) в период между Первой и Второй мировыми войнами (Dobry 1986: 258); то же самое можно сказать и о вступлении в Коммунистический Интернационал тех, кто на Конгрессе 1921 года в Туре основали затем Французскую коммунистическую партию (Pudal 1989: 33). Болтански (Boltanski 1982: 66—67) делает похожее наблюдение в отношении костяка тех, кто сформировал затем специфическую французскую категорию «высших кадров» (cadres), во многом состоящую из инженеров: помимо схожего социального происхождения и образования, а также общей близости к социальному католицизму, эти заводские инженеры во время стачек 1936 года все оказались между директорами и рабочими, став, таким образом, «излюбленной мишенью рабочих» и будучи «оставлеными на произвол судьбы директорами». Итак, устойчивое ядро формируется общностью диспозиций и прожитого опыта в конкретный исторический момент.

51

Поколения рожденных с 1948 по 1964 год составляют около 60% нашей выборки и 70,5% первой волны неформалов (см. таблицу