короля, который вчера вечером был герцогом Орлеанским и многих других земель, а теперь стал тленом и прахом".

Через два дня в реестре появляется новая запись: "Герцог Бургундский говорил и утверждал, что он приказал убить герцога Орлеанского, своего ближнего кузена".

Позже, возвращаясь к своим записям, секретарь Парламента вновь вспоминает трагедию у ворот Барбетт и добавляет, что "в результате произошло бесконечное зло".

Это действительно было начало гражданской войны, которую история назовет Войной арманьяков и бургиньонов. Но это была и развязка драмы, которая разворачивалась в течение семи лет, и представляла собой трагическое противостояние, у трона безумного короля, Людовика, герцога Орлеанского, брата короля, и герцога Бургундского Иоанна Бесстрашного, "героя" Никопольского крестового похода, сына Филиппа Смелого, первого герцога Бургундского из рода Валуа, который с того далекого дня, когда он защищал короля Иоанна в битве при Пуатье, всегда доблестно поддерживал корону. В 1419 году герцог Иоанн Бесстрашный, в свою очередь, пал на мосту Монтеро под ударами убийц, которые были верными сторонниками Дофина, будущего короля Карла VII. Какие силы смогли ввергнуть учтивых лилейных принцев в эти кровавые распри? Была ли это личная трагедия трех человек — Людовика, Иоанна и, прежде всего, короля Карла VI, или политический кризис между принцами? Но можно ли разделить все происходившее в те годы, когда разворачивалось действие драмы, а именно между 1400 и 1407 годами?

Убийство

Обстоятельства убийства были быстро выяснены королевским парижским прево, который провел тщательное расследование.

23 ноября Людовик отправился навестить королеву и провести с ней вечер. Изабелла проживала в принадлежавшем ей Отеле Барбетт, расположенном в новом элегантном районе, который недавно построили за старыми крепостными стенами, возведенными еще Филиппом II Августом. Менее чем за две недели до этого Изабелла родила сына, который умер так быстро, что его едва успели окрестить. Королева назвала его Филиппом. Это был ее двенадцатый и последний ребенок. Король был "в отлучке" (болен) и находился в своем Отеле Сен-Поль. Юный Дофин, Людовик Гиеньский, проживал в безопасности в крепости Лувр, остальные королевские дети находились в разных местах. Изабелла была опечалена бедами в королевстве, болезнью короля и смертью новорожденного. Людовик же, как говорили, посетил ее, чтобы утешить.

Неподалеку, примерно в ста шагах, на улице Вьей-дю-Тампль, располагался дом с вывеской "Образ Богоматери". Там собралось восемнадцать человек. Они сняли этот дом совсем недавно и наблюдали оттуда уже неделю или две. Вечером один из них, Тома де Куртёз, камердинер короля, отправился за герцогом Орлеанским в Отель Барбетт: "Монсеньор, король просит вас без задержки прибыть к нему, так как он хочет как можно быстрее переговорить с вами по одному важному делу, которое касается вас и его". Было уже достаточно поздно, однако у Людовика, не возникло подозрений относительно такой странной просьбы и он покинул Отель Барбетт в сопровождении небольшого эскорта: двух конных оруженосцев, четырех пеших факельщиков и его верного молодого пажа Якоба фон Мекерена (Жакоба де Мерре), который был родом из Германии. Попасть в Отель Сен-Поль можно было только одним путем, через ворота Барбетт в старых крепостных стенах, выйти на улицу Вьей-дю-Тампль и проехать мимо дома с вывеской "Образ Богоматери".

В тот ранний зимний вечер было холодно и уже стемнело. "В ту ночь было совсем темно", — отмечал хронист Ангерран де Монстреле[23]. В это время Жакетта, жена сапожника Жана Гриффара, посматривала из окна своей квартиры не возвращается ли домой ее муж. Женщина увидела благородного человека, в сопровождении пяти или шести конных спутников и трех или четырех пеших. Впереди несли два или три факела. Они двигались от ворот Барбетт. Благородный человек ехал с непокрытой головой, поигрывая перчатками, и что-то напевал. В этот момент Жакетта отвлеклась, чтобы уложить своего ребенка в постель. И тут она услышала шум, лязг оружия  и вновь подойдя к окну, успела увидеть как выскочившие из темноты люди с криками "Смерть ему! Смерть!" напали на благородного человека. Один из них отрубил ему топором руку. Людовик закричал: "Я герцог Орлеанский". И это были его последние слова. Убийцы стащили принца с лошади и поставили на колени на мостовой. Людовик еще пытается защищаться, но обрушившийся на него удар гизармой рассек ему череп до зубов. Паж Якоб пытался собой закрыть своего господина и был тяжело ранен. Во время нападения спутники Людовика бросились наутек, а нападавшие оставались на месте пока в свете факелов не убедились, что дело сделано. Когда все закончилось, из дома с вывеской "Образ Богоматери" вышел высокий мужчина, лицо которого скрывал красный капюшон. Он сказал нападавшим: "Погасите свет. Уходим. Он мертв". Нападавшие во главе с человеком в красном капюшоне удалились по улице Блан-Манто, бросив на перекрестке свои факелы в придорожную грязь.

Тогда соседи, высыпали на улицу и стали кричать: "Убийство!" Но убегающие убийцы кричали "Пожар!", потому что один из них, чтобы внести сумятицу, кинул факел в двери покинутого ими дома. Никто не стал их преследовать, потому что, они разбрасывали за собой острые железные шипы. Прибывшие из Отеля маршала де Рье люди перенесли тело Людовика Орлеанского в помещение, где его смогли рассмотреть: у принца была отрублена рука, раскроен череп, а камзол из дамаста весь залит темной кровью.

С рассветом труп герцога, покрытый белым саваном, отнесли в церковь Блан-Манто. К принцам отправили гонцов. Людовик, король Сицилии, прибывший первым, собрал всех в своем отеле, где состоялся Совет, а монахи читали молитвы и псалмы. На следующий день, еще до рассвета, люди герцога Орлеанского отыскали руку и собрали мозг своего господина на улице Вьей-дю-Тампль и положили все это в гроб.

Похороны принца

Принцы собрались в церкви Блан-Манто, чтобы, согласно обычая, организовать траурную процессию родственников. Глава французского королевского дома, Карл VI, не присутствовал, как и его сыновья. Поэтому траурную процессию возглавил Людовик Анжуйский, король Сицилии, ближний кузен покойного и сын старшего из его дядей. На тот момент ему было тридцать лет. Следующим был герцог Беррийский, которому было шестьдесят семь лет. Затем герцог Бургундский. Далее следовали родственники со стороны матери во главе с герцогом Бурбонским, которому было около семидесяти лет. Затем шли кузены — граф Неверский и граф Клермонский, коннетабль Шарль д'Альбре, граф Вандомский, граф Сен-Поль, граф Даммартен и маркиз Понт-а-Муссон (сын герцога Барского). Были представлены все ветви королевской семьи, включая родственников королев. Не было только Валентины Висконти, отосланной в Шато-Тьерри и все еще не знавшей о смерти мужа.

Тело Людовика перевезли из церкви Блан-Манто в церковь целестинцев, где должны были состояться похороны и погребение. За гробом шли одетые в черное оруженосцы и слуги Орлеанского дома, которые несли зажженные факелы, а за ними все вышеперечисленные знатные особы, духовенство, бароны и толпа…

Смерть главы государства

Пока продолжался долгий ритуал похорон и поминок, политическая жизнь не утихала. В результате покушения погиб фактический глава государства. Могло произойти что угодно. Напряженность в правительстве и королевской семье была всем хорошо известна. Париж же