– По крайней мере, это джентльмены, которые умеют вежливо говорить по-английски, а не какие-то нелюди, – буркнул Берд.

– Да, и особенно радует то, что они как две капли воды похожи на эсэсовцев! – в тон ему с иронией ответил Ланселот.

– Даже если это немцы, что тут ужасного? – спокойно сказал Берд, отстегивая ремни. – Война-то ведь уже давно кончилась, а Германия капитулировала. Лучше сдвиньте колпак, полковник, мы выходим – это приказ!

Спрыгнув на землю, Ланселот и Берд оказались в окружении шести немцев, а это были, без сомнения, они – высокие голубоглазые блондины, как раз такие, каких набирали в СС. Знаков различия у них заметно не было, но один явно был старшим, поскольку говорил только он, а остальные лишь слушали. Голос был тот же, что и по радио. В этом человеке Ланселот узнал штурмбаннфюрера СС, помощника коменданта Нового Берлина Крамера Отто фон Вайцзеккера. По его мельком брошенному взгляду он понял, что и тот его тоже узнал.

– Господин адмирал, – сказал Вайцзеккер, – мы уже давно наблюдаем за вашими передвижениями. Вы явились сюда впечатляющими силами, но, как, наверное, уже поняли, они ничто по сравнению с тем, чем располагаем мы. Но, поверьте, мы вам отнюдь не враги. Напротив, у нас общий противник – красная большевистская зараза. Мы слушаем ваше радио и знаем, что и президент Трумэн, и премьер Черчилль, по сути, призывают к новому крестовому походу против Советов. И это нас очень обнадеживает.

– Что вы предлагаете? – спросил его Берд.

– Я предлагаю Америке мир и сотрудничество. Мы передадим вам новые технологии, которые позволят совершить настоящую научно-техническую революцию, вы же – я имею в виду тех, кто реально правит вашей страной, – немедленно прекращаете преследовать всех германских офицеров, которые лишь выполняли свой долг, но обвиняются сейчас в военных преступлениях, объявляете план восстановления экономики Германии, ну и соответственно налаживаете поставки сюда некоторых необходимых нам материалов… Да, чуть не забыл, Антарктиду следует объявить демилитаризованной зоной, исключить присвоение ее территорий какими бы то ни было государствами и, вообще, запретить ее посещение любому кому заблагорассудится. Вот вам моя рука, пожмите ее, если согласны пойти с нами на переговоры.

С этими словами, он сдернул с руки перчатку и протянул ее Берду. На указательном пальце блеснул серебряный перстень с так хорошо знакомым Ланселоту масонским символом. Он поймал также и взгляд адмирала, который буквально вперился глазами в этот знак. Тут Берд тоже стряхнул свою перчатку и пожал немцу руку. В этот момент Ланселот заметил, что концы больших пальцев каждого из них особым образом нажимают на место между пястно-фаланговыми суставами среднего и безымянного пальцев друг друга.

– Я думаю, что на таких условиях мы, пожалуй, сможем начать переговоры, – сказал Берд. – Однако если об этом станет известно Сталину, неприятностей не оберешься.

– У вас же уже есть атомная бомба, которую вы сбросили на Японию, – сказал немец, – а у русских пока нет. Но скоро она у них появится, и тогда будет поздно. Мы предлагаем вместе нанести по России упреждающий удар оттуда, откуда они не ждут – прямо из-под земли, и после того, как мы уничтожим нашего общего врага, придет пора Нового порядка на всей этой планете, когда мир наконец проснется.

Ланселот понял, что при таком обороте событий терять ему нечего, так как свидетеля подобного разговора никто в живых, естественно, не оставит, а значит, пора действовать.

– Если я вас правильно понял, герр Вайцзеккер, – вмешался он, – вы сейчас предлагаете нам развязать новую мировую войну, причем ядерным оружием, надеясь сами отсидеться под землей, пока американцы и русские убивают друг друга. Здорово придумано! А вот вам, адмирал, не пристало пожимать руку закоренелому нацисту. Я уверен, что президент Рузвельт ни за что не пошел бы на сделку с этими недобитками. Кроме того, не забывайте, что в этом деле есть еще один, главный игрок – атланты, которые вряд ли поддержат подобные планы.

Лицо Вайцзеккера побагровело.

– Я тоже узнал тебя, Ланселот. Жаль, что не удалось пристрелить тебя в прошлый раз. Но сейчас мы это исправим, а скоро придет конец и твоим друзьям атлантам, – яростно прохрипел он, судорожно расстегивая кобуру.

Ждать было нельзя. Ланселот резко обернулся и ударил стоявшего сзади эсэсовца, совершенно не ожидавшего такой наглости, боковым в челюсть, отчего ноги у того подкосились, сорвал у него с пояса гранату, похожую на французскую лимонку F-1. Затем он выдернул из нее чеку и высоко поднял смертоносный заряд над головой. При этом другой рукой он крепко обхватил адмирала и прижал его к себе, заслонившись таким образом от стволов немецких автоматов, сделал три шага назад по направлению к самолету и крикнул по-немецки:

– Даже если вы выстрелите одновременно, граната все равно успеет взорваться. Радиус ее сплошного поражения минимум пятнадцать метров, так что ляжем здесь все. Терять мне нечего, и я обязательно это сделаю, не сомневайтесь. Но есть и другое предложение: на счет три вы все бросаете свое оружие вот сюда, – кивком головы указал он себе под ноги, – мы с адмиралом улетаем, а вы спокойно возвращаетесь в свою нору. Итак, время пошло: раз, два…

Автоматы звякнули об лед, а за ними пояса с гранатами и вальтер Вайцзеккера. Немцы подтолкнули оружие к ногам Ланселота, который отпустив Берда, схватил один из шмайсеров и, передернув затвор, направил его на обезоруженных противников.

– А теперь все отошли прочь на сто метров!

Немцы и на сей раз повиновались, только Вайцзеккер, просверлив своего врага ненавидящим взглядом, на прощанье сказал, обращаясь к Берду:

– Имейте в виду, мое предложение все равно остается в силе. Передайте его своему президенту, а также Михаилу, если вы понимаете, о ком я говорю. Но если через трое суток мы не получим от вас положительного ответа, то берегитесь, мы еще покажем вам, где, как любят говорить русские, раки зимуют!

Ланселот, не мешкая, запихнул адмирала в кабину, прыгнул в нее сам, и через несколько секунд самолет, скользнув лыжами по гладкой ледяной поверхности, поднялся в воздух. Шесть черных фигурок внизу быстро превратились в крошечные точки, а потом и вовсе исчезли из виду.

Приняв адмирала на борт, эскадра срочно снялась с якоря и на всех парах двинулась вдоль западного побережья Антарктиды к вытянутой далеко к северу Земле Грэйама, обогнула ее и вошла в море Уэдделла. Этот маневр был очень похож на бегство, каковым он, в сущности, и являлся. Берд все это время старательно избегал общества Ланселота. Однако тот знал, что связаться по радио с Вашингтоном, чтобы обсудить предложение немцев, адмирал не мог. В открытом эфире делать это было бы слишком рискованно, да и приняли бы такое сообщение наверняка за пьяную шутку. Срок ультиматума истек, но ничего не происходило – ни самолетов с крестами, ни торпедных атак вражеских субмарин, ничего… Берд, кажется, решил, что немцы блефуют, потому что больше не торопился с возвращением домой. Ланселот тем временем, чтобы попусту не мозолить глаза адмиралу, которого он и сам не очень-то жаждал видеть, перебрался на «Мёрдик», где его появлению весьма обрадовался капитан Сайрус Лафарг. Они с Ланселотом стояли на мостике, курили, разговаривали, когда вдруг услышали крик наблюдателя: «Воздух! По правому борту!» Со стороны берега к кораблям эскадры стремительно неслись, так низко, что почти касались воды, около дюжины летательных аппаратов, одни из которых по форме были похожи на английские военные каски, другие, серповидные, – на гигантских черных ласточек. Приблизившись, они поднялись выше и промчались между мачтами кораблей настолько быстро, что поднятыми воздушными вихрями порвало радиоантенны. Скорость и маневренность у них были просто невероятные. Казалось, что воздух от снующих вокруг невиданных машин вибрировал словно струна, так что моряки хватались за головы от сильнейшей боли в ушах, падали и с криками катались по палубе. Напавшие били по кораблям какими-то красными лучами, которые прошивали их толстую броню так же легко, как раскаленный нож режет масло. С авианосца взлетели несколько истребителей, однако, пронзенные огненными лучами, тут же рухнули в воду. С «Мёрдика» и других судов по врагу ударили эрликоны, но безуспешно – ни один снаряд не попадал в цель, поскольку те мгновенно меняли свой курс. Тут прямо на глазах у Ланселота луч буквально срезал руку чернокожему матросу-наводчику и насквозь прожег палубу. Наверное, он угодил прямо в пороховой погреб, потому что за этим сразу же последовал мощный взрыв, сломавший корпус судна пополам. Тех несчастных, кто находился ближе к середине, просто разорвало на куски, а некоторых, среди которых оказался и Ланселот, с чудовищной силой выбросило, словно из гигантской катапульты, далеко в море.