– Это различие не имеет значения. Вокруг твоей скромной революции идет пропагандистская война. Как только кто-нибудь в земных СМИ услышит о твоем посте – возможно, это уже произошло, – ты вскоре почувствуешь, как тебя затягивает. Знаешь, что такое «затягивает»? То самое ощущение, когда ты собственные яйца сунул в щеподробилку. Так что у меня к тебе лишь один вопрос – ты хочешь туда еще и хрен свой засунуть? Если так, на здоровье, пытайся посадить этого мальчишку и его друзей.

Майк поджал губы и промолчал.

– Так какого черта ты хочешь делать в этой ситуации?

– Она мне башку пробила! Мы должны что-то сделать.

Лоуэлл печально улыбнулся.

– Майк, ты обосрался. Эти детишки набросились на тебя в ресторане, не имеющем договора с охранной фирмой, так что ты не можешь обязать ресторан заняться ею. Ресторан арендует здание, которому, дай бог, месяц, и у арендодателей тоже нет договора с охранной фирмой. Кроме того, тебе вообще не стоит с ними судиться, в силу пропагандистского эффекта.

– Ну… это я понимаю. Забудь про ресторан. Мне нужна девушка, которая на меня напала. Что мы можем сделать, законно?

– Я тебе уже сказал, что, с точки зрения пропагандистского эффекта, мы ничего не можем сделать. С точки зрения закона?

Лоуэлл улыбнулся.

– А вот тут уже смешнее. Ты и Альберт Лай выстроили схему, в соответствии с которой все иммигранты подписывают договор с охранной фирмой, сходя с корабля, так? Что ж, Луиза подписала такой контракт, одномесячный, и он уже истек. Так что у нее тоже нет официального договора по охране.

Лоуэлл усмехнулся.

– И что в этом смешного? – спросил Майк.

– Майк, задумайся. Более десяти лет ты рвал задницу, создавая анархическую утопию, без правительства. Ты уговорил меня закрыть мою юридическую фирму и прилететь сюда, чтобы помочь тебе в этом безумном деле. И теперь ты самый могущественный человек на Луне… построивший настолько идеальную анархию, что у тебя нет никакого способа наказать девчонку весом в шестьдесят пять кило, тебя стукнувшую, и не сломать при этом созданную тобой систему.

Майк уставился на Лоуэлла.

– Это не смешно.

Лоуэлл встал из-за стола, подошел к Майку и хлопнул его по плечу.

– Ой, да ладно тебе, Майк, это просто охренительно весело!

У Майка сделалось кислое лицо.

– Значит, у тебя вообще никаких идей?

– О, идея у меня есть.

– И?

– Уйти.

Майк сделал шаг назад.

– Уйти?

– Ага. Уйти от дела. Не арестовывать ее. Не пытаться постфактум принять законы…

– Ты видел видео, как эта сука меня по голове бьет?

Лоуэлл вздохнул.

– Есть еще маленькая рекомендация, из сферы пиара. Убери из своего лексикона слово «сука». Навсегда.

Майк закатил глаза.

– Ты хочешь услышать остаток моего плана, как с этим поступить? – спросил Лоуэлл.

Майк поджал губы и неохотно кивнул.

– О’кей, слушай. Ты, я, все здесь треплются о параллелях с американской Войной за Независимость. Так что позволь очередную аналогию. Ты – Джефферсон, но есть Джордж Вашингтон, которому есть что сказать по поводу твоего поведения. Он понял, что его действия обращены к «потомкам». Причина того, что люди до сих пор их цитируют и воодушевляются их примером в том, что они запаслись временем и терпением, поступая правильно – обороняясь, а не делая то, что проще и больше нравится. Вашингтон не назначил себя королем и не пошел на третий срок.

Майк открыл рот.

– Майк, умоляю. Я слышал, что Франклин Делано Рузвельт был диктатором и уничтожил свободу слова в Америке. Заткнись на хрен и дай мне договорить.

Майк закрыл рот.

– У Вашингтона было четкое ощущение – очень в стиле XVIII века – того, как его действия будут выглядеть спустя сто или двести лет. Я бы хотел, чтобы ты подумал над этим примером. И вот тебе совет, который я рекомендую выслушать. Брось все это дело с тем, что тебя-избили-твоим-шлемом. Пусть в учебниках по истории – если тебя не повесят, – пусть в учебниках истории напишут, что ты подставил другую щеку.

– И все? И это весь твой план?

Лоуэлл пожал плечами:

– В хорошем плане необязательно должно быть много пунктов.

В дверь постучали, и, не дожидаясь приглашения, Жанин, секретарь Лоуэлла, просунула голову в дверь.

Лоуэлл повернулся к ней:

– Жанин, можешь флиртовать с Майком…

– Лоуэлл, мне только что позвонил Уэм, помощник Майка. Сказал, что у Майка телефон выключен и чтобы я сказала Майку, что снова сожгли спутники Гаммы.

Майк выхватил телефон и включил. Немедленно зазвонил звонок. Майк нажал кнопку.

– Уэм, говори.

– Я так понял, сообщение ты получил.

– Ага. Что нам известно?

– Спутники снова выведены из строя. И новость похуже. Нам известно, что не все они были в зоне видимости с Земли, когда по ним нанесли удар. Альберт Лай говорит, что это значит, что у МК есть корабли, вооруженные, вероятно, находящиеся на орбите вокруг Луны.

– Черт. Нам надо собраться…

– Члены конференции уже оповещены, они соберутся в пятнадцать ноль ноль, – перебил его Уэм.

– О’кей, я тоже буду.

Майк нажал кнопку и повернулся к Лоуэллу:

– Спутники вырубили, возможно, у МК на лунной орбите корабли, прямо сейчас. Мы собираем конференцию. Можешь присутствовать, если хочешь.

Лоуэлл сделал глубокий вдох и снял со спинки кресла куртку.

– Пошли.

Майк взял свою кожаную куртку и развернулся к двери. Жанин отошла в сторону, пропуская их. И они пошли через вестибюль широким шагом.

Майк повернулся к Лоуэллу:

– Вашингтон, Джефферсон – когда война перешла на моря, им помог военный флот, так?

– Да, французский военный флот.

Майк сделал паузу.

– Поверить не могу, что это говорю, но я не отказался бы от каких-нибудь французов поблизости.

Лоуэлл приподнял одну бровь.

– Лерой Фурнье – франкоговорящий канадец.

Майк скривился.

Дарси прошла через пост управления, направляясь на «Поехали». Майкл Стюарт-Тест сидел за консолью. Поднял взгляд и посмотрел на нее. Снял наушники.

– Дарси, ты не на обратную сторону собралась?

– Что? Нет. А зачем бы мне на обратную сторону?