– Извините. – Какой-то фотограф протиснулся в проход мимо меня, поднимая камеру над головой.

– Парень застрелился у меня на дворе, – сказал я ему. – На самом деле он работал в этой компании.

– Что? – раздраженно переспросил он. – Вы кто?

– Я здесь работаю. Я... мне полагалось быть здесь, делать это.

Я поднял голову. Женщина из отдела по связям с общественностью тихо подозвала Саманту к краю сцены. Саманта заметила меня и начала отдавать распоряжения, молодая женщина придвинулась к ней, а потом кивнула и направилась в мою сторону.

– Так вы сказали, что какой-то тип покончил с собой? – спросил кто-то из журналистов рядом со мной, переворачивая страницу блокнота.

– Я только что это видел.

Ко мне вернулась женщина из отдела по связям с общественностью.

– Мисс Пайпс сказала, что вам надо отойти назад, – сообщила она мне с ледяной вежливостью. – Боюсь, что... у вас... На вашем костюме кровь? – сказала она с удивлением и отвращением. – Типа, он забрызган?

Крови было не так уж много.

– Я собирался подняться на сцену, – сообщил я ей. – Я могу это сделать, чтобы...

– Ох, нет, так нельзя. Боюсь, что мы уже начали.

– Кто это? – спросил репортер. – Кажется, вы сказали, что его зовут Уитмен?

– Мы сейчас не даем интервью, – быстро вмешалась служащая отдела. – Это не...

– ...и уверены в том, что создание самой передовой коммуникационной компании возвестит о наступлении эпохи...

Президент наблюдал за мной. У него за спиной вспыхнул экран для мультимедийной презентации. Он нахмурился. Несколько журналистов обернулись. Они слышали, что я сказал.

– Кто вы? – спросил меня один из них.

– ...мы очень довольны объединением этих новых рынков...

– Джек Уитмен. Вице-президент по корпоративному развитию и планированию, – послушно ответил я.

– В чем проблема? – громко спросил он. – Вам следовало быть там, на сцене?

– Ну...

– У вас на костюме кровь, вы это знаете? Что-то где-то произошло? – При этой мысли у него заблестели глаза. – Что-то случилось в здании?

– Да, – начал я. – Со мной только что произошла очень странная вещь...

Теперь он уже внимательно меня слушал.

– Так вы сказали, что это произошло в здании? Где?

– Нет-нет, не здесь...

Я взглянул на сцену. Саманта стояла рядом с Президентом, ее глаз сильно косил. Она что-то шептала Президенту на ухо, привлекая его внимание ко мне. Он нахмурился, а потом кивнул и подался к микрофону.

– Прошу прощения! – Его голос гулко разнесся по комнате. – У нас тут находятся посторонние... Да, вы, сэр, в проходе. Прошу вас не мешать нам. Я извиняюсь перед представителями прессы за задержку. – Президент смотрел на меня, словно мы были незнакомыми людьми, столкнувшимися в автобусе. – Спасибо, – решительно добавил он.

– Прошу вас пройти к выходу, – попросила меня служащая.

Возможно, я сопротивлялся. Совсем немного, руками. Это было бы вполне объяснимо. На самом деле я этого не помню. Но это не исключено. Я помню, что просто хотел сказать, что буду только слушать. Но Саманта продолжала наблюдать за мной и видела, что я не сдвинулся с места. Она грациозно шагнула к микрофону, и зал застыл на секунду, пока мы смотрели друг на друга. Члены совета нетерпеливо наблюдали за происходящим. Вальдхаузен наблюдал. В зале начался раздраженный шепот. Кажется, все почувствовали, что мы знаем друг друга. Возможно, это заняло всего пять секунд. Мне показалось, что это длилось гораздо дольше.

– Вы, сэр, – холодным голосом сказала Саманта, – будьте любезны покинуть собрание. – Она подняла свою красивую руку, подзывая подмогу. – Можно попросить, чтобы представители службы по связям с общественностью проводили этого джентльмена к выходу?

Казалось, Саманта смотрит поверх моей головы. Или может быть, ее косой взгляд меня обманул. Казалось, я с ней незнаком. Она определенно была со мной незнакома. Она успокаивающе улыбнулась аудитории. А потом появились сотрудники отдела по связям с общественностью, окружили меня и повели к выходу. Презентация мгновенно возобновилась.

– Кто это? – спросил какой-то репортер, вставая со своего места, чтобы последовать за нами.

– Никто, – любезно ответила женщина из отдела по связям с общественностью, словно сообщая, что будет подан чай с сахаром. – Никаких съемок.

– На нем действительно кровь? – раздался другой голос позади меня.

Но меня уже не было в зале. Упал. Ушел.

Меня привели в кабинет какой-то секретарши, где я ни разу не был, и вежливо усадили.

– Наверное, нам надо посадить его в такси, – услышал я слова какой-то женщины. – Где вы живете, мистер Уитмен?

Она наклонилась ко мне, но я мог только смотреть в незнакомое хорошенькое личико – одно из лиц Корпорации. Она была симпатичной, похожей на девушек из рекламы жевательной резинки, – именно таких людей Корпорация набирает в отдел по связям с общественностью.

– Где вы живете? – услужливо повторил кто-то.

Они казались такими вежливыми, такими высокопрофессиональными.

В комнату быстро вошла еще одна женщина.

– Мисс Пайпс сказала, что его надо срочно увести из здания. Я ей сказала, что он совершенно дезориентирован. Она спросила меня, действительно ли на нем много крови.

– И что ты сказала?

– Ну, вы посмотрите на него.

– Она сказала, что делать?

– Она сказала, что пресс-конференция вот-вот закончится, так что нам лучше воспользоваться служебным лифтом. Мэри, позвони в техническую службу и попроси, чтобы лифт подняли сюда.

– Можно заглянуть в ваш бумажник, мистер Уитмен?

Они нашли мой адрес и отправили меня домой. Какой-то молодой человек с мальчишеской шеей в крахмальном белом воротничке получил указание вывести меня из вестибюля на улицу.

– Проследи, чтобы он сел в такси, – было сказано ему.

В такси я откинулся на сиденье и смотрел, как мелькают дома. Водитель взглянул в зеркало.

– Не вздумай блевать в моей машине, – сказал он.

Фасады домов пролетали надо мной, и я снова услышал голос Саманты, подзывающей охрану: «Вы, сэр». Теперь я превратился в человека, который прервал самую важную пресс-конференцию в истории Корпорации, человеком в окровавленном костюме. Саманта приказала меня вывести. С легкостью. Не особо задумываясь, я понял, что только Саманта могла подсказать Моррисону, чтобы он приставил меня к Президенту. Кто еще это мог сделать? Вот откуда пришел холод в ее голосе, ее жестокая решимость. Она считала, что операция Моррисона пройдет удачно. Отправив меня обхаживать Президента, она отодвинула меня в сторону и заняла позицию, позволившую бы ей получить выгоду от продвижения Моррисона. Теперь Моррисон исчез, а она осталась. Саманта очень хороша, она умеет выживать, она ведет игру на более высоком уровне. Я не думаю, что она меня ненавидела: я потрясенно понял, что всего может хотеть только тот, у кого нет ничего.